— Я рад, что ты сменила гнев на милость, Коринна, — его голос казался мне тусклым и безжизненным, лишенным человеческого чувства.
— Мы слишком тесно связаны, — баронесса милостиво потрепала его по щеке, как любимую лошадку. Как она могла оставаться настолько спокойной? — Конечно, я простила тебя — и за всех твоих любовниц, и за ложь. Что толку злиться?
Он засмеялся и обнял ее за талию, и я испугалась, что первым делом они пойдут к кровати. Моя госпожа поцеловала его Иудиным поцелуем в щеку, увернувшись от ласк, и подняла свою стопку с вином.
— Давай вначале немного выпьем, любовь моя. Мне не по себе сегодня.
— Боишься, что твоя тайна раскроется, прежде чем ты от нее избавишься?
— Пожалуй, — тряхнула головой баронесса. Она пристально глядела, как он садится и берет в руку отраву, но Штауфель неожиданно поставил ее назад.
— Почему ты так на меня смотришь? — поинтересовался он, но я почувствовала в его голосе подозрение.
— Как?
— Взглядом повара, который примеривается зарезать курицу. Что ты задумала?
— Тебе ответить честно?
— Да, — жестко сказал он.
Баронесса помедлила, пока я покрывалась холодным потом, а затем с легкостью солгала голосом виноватого ребенка:
— Заставить тебя жениться на мне.
— Жениться… И потому подсыпала дурманящего зелья в вино? Или капнула туда крови?
Он был проницателен, и я пожалела о том, что баронесса не дала мне пистолет. Если она сейчас сознается, все пойдет прахом.
— Дурачок, — ласково сказала она и взяла у него из пальцев отравленное вино. Я похолодела, когда она поднесла его к губам и сделала большой глоток, но это успокоило его, и Штауфель принял у нее стопку и допил остатки. Что мне делать? Я вцепилась в покрывало: они оба выпили отраву!
— Паршивое вино, — заметил он равнодушно. — Сильно горчит. Ты голодна? Я — нет, еды не хочу, но желаю кое-чего другого.
Он дотронулся до ее корсета, но баронесса отвела его пальцы.
— Этого ты не получишь.
— Тогда какого дьявола ты позвала меня?
— Вино отравлено, Эберхарт, — спокойно сказала она. — У тебя остался час жизни.
— Что? — переспросил он тихо, будто думал, что ослышался.
— Что слышал. И я не шучу.
Он перегнулся через стол и ударил ее по лицу так, что голова моей госпожи дернулась и из носа потекла кровь, блестевшая в свете свечи, как глазурь. Баронесса почти мгновенно вытащила пистолет из складок платья и наставила на него.
— Безумная стерва! — он опустил руку, и я впервые услышала в его голосе страх. — Ты действительно сделала это?
— Да.
— Ты лжешь. Ты сама выпила его, — он не сводил взгляда с пистолета. — Зачем ты это сделала?
Рука у баронессы почти не дрожала, но я видела, что ей было не по себе. Она не давала мне знака, и я не могла понять: почему.
— Ты убийца…
Моя госпожа не успела договорить. Штауфель опрокинул на нее стол, и она выронила пистолет из рук. Негодяй схватил ее за плечи, и мне показалось, что он сейчас ее убьет. Что-то нехорошо и легко хрустнуло, как хрустит кость, и баронесса ахнула от боли. Не было времени рассуждать.
— Не трогай ее! — я бросилась на него из-под балдахина, по-девичьи целясь ему в лицо и шею. Он обернулся и с легкостью перехватил меня, отбросив на пол. Из меня выбило весь дух, когда я ударилась спиной о ножку кровати, и в первое мгновение я никак не могла вдохнуть воздуха. Штауфель оттолкнул упавший пистолет под постель и наклонился ко мне.
— Опять ты, — процедил он, и я увидела в его глазах ненависть и расчетливый интерес, как будто он уже размышлял, как избавиться от меня.
— Ты убил мою подругу, Аранку, — выпалила я. — Ты ее зарезал! Я все видела! Из-за тебя повесили невинного…
У меня потемнело в глазах, и я прикусила язык, когда он стукнул меня головой о деревянный остов кровати. Рот наполнился кровью, и я видела его побелевшие глаза – кажется, яд не успеет подействовать, прежде чем он убьет меня.
— Отпусти ее, — с трудом сквозь звон в ушах донесся до меня слабый голос баронессы. — У меня есть противоядие. Я отдам его тебе.
— Отпусти ее и встань, — скучно повторил мужской голос. Я была уверена, что у меня начались видения: надо мной блеснула сталь шпаги, и я увидела, как острый кончик дотронулся до горла Штауфеля.
— Я ничего не делал, — хрипло сказал он. Глаза у него выкатились из орбит. — Эта безумная шлюха все выдумывает. Она ничего не видела и не могла видеть. Заберите у второй противоядие! Я не хочу умирать.