Далекий родственник приехал через месяц, рано утром. Я как раз чистила очаг перед тем, как разжечь огонь и готовить завтрак. Февральское солнце хмуро заглядывало в мутное окно, и я так увлеклась работой, что не услышала ни тихого разговора в лавке, ни того, как открылась дверь позади.
— Вот эта девочка? — послышался мужской голос, и я вздрогнула и опрокинула ведерко с угольками, которые еще можно было использовать для растопки.
— Да, господин, — елейно отозвалась тетка, и тут же больно пнула меня носком туфли по голой лодыжке. – Вставай же, поздоровайся со своим дядей.
Я неловко поднялась и повернулась к ним. Наверное, я здорово испачкалась в саже, потому что незнакомый, хорошо одетый господин насмешливо приподнял бровь, разглядывая меня в лорнет.
— Настоящее дитя земли и огня, - усмехнулся он и добавил несколько слов на чужом языке.
Тетка вспыхнула и привлекла меня к себе, чтобы вытереть передником мое лицо.
— Она очень работящая, — сварливо заметила она, и я удивилась. Она сняла с меня чепчик и добавила:
— Поглядите, какая крепкая для своего возраста!
— Моя дорогая, - небрежно обронил тот, кого она назвала дядей, внимательно рассматривая меня с головы до ног, — крепость — это не главное. Покажи-ка зубы, — потребовал он у меня, и я послушно оскалилась.
Рукой в перчатке он залез мне в рот, не погнушавшись потрогать: качаются ли у меня зубы, нет ли дырок.
— Она пышет здоровьем, — вставила тетка Луиза, и незнакомец хмыкнул.
— На лицо, — досадливо ответил он, — на лицо не очень.
— Но она еще вырастет!
Я не понимала, почему им так важно мое лицо и здоровье, но не решалась подать голоса.
— Кот в мешке! — возразил ей дядя.
— Но вы заберете ее?
Вместо ответа он стянул перчатку и похлопал меня по щеке.
— Пожалуй, — после паузы ответил он, и на лице у тетки отразилось облегчение. Мне стало грустно, что она так сильно желает от меня избавиться, но вместе с тем робкий интерес поднял голову внутри меня: кто этот богато одетый господин и чем он занимается? Может быть, и я тоже буду ходить в шелках? А потом, как-нибудь невзначай заеду в этот город, скажем, в гости. К моей карете подойдет тетя, и я величаво дам ей флорин или гульден…
Додумать я не успела, мне велели собирать скарб, и когда я уходила наверх, я оглянулась. Белая перчатка, которой он проверял мои зубы, сиротливо валялась на полу, и важный гость ничуть об этом не заботился. Должно быть, он был очень богат, смутно думала я, но зачем ему такая обуза в моем лице?
Прощай, лавка!
Глава вторая
Когда я села в карету со своим скромным узелком, никто не провожал меня. Я робела поднимать глаза на дядю, да и сам он был чересчур задумчив почти всю дорогу. Из кратких обрывков его фраз я поняла, что ехали мы в большой город, где-то на другом конце королевства, и страх и интерес попеременно боролись во мне, когда я глядела из-за занавески кареты на стремительно убегающие деревья и кусты по обочинам дороги.
Непривычней всего было сидеть без дела. В моем узелке лежала вышивка и старые чулки, которые требовали починки, но ни шить, ни вязать, ни вышивать в карете не получалось. Я вытащила шерстяной чулок, пятку у которого проела моль, и дядя тут же встрепенулся.
— Что это? — с отвращением спросил он.
— Ч-чулок, господин.
Дядя смерил меня с головы до ног презрительным взглядом, и я вжалась в спинку сиденья.
— Тебе не пригодится такая рвань! — я не успела ничего сказать, и чулок был вырван из моих рук и полетел в окно. Дядя торжествующе захлопнул створку и сел на место. — Ты будешь носить одежду получше. Посмотри на себя! Твои юбки коротки! А чепчик? Из чего его сшили?
Я промолчала. Платье действительно жало мне в рукавах и сильно натягивалось на спине, хоть я и надставляла его тканью с подола. Мне хотелось сказать, что это моя единственная одежда, и не все могут купить новой, и несправедливо судить человека за то, как он одевается, но разве этот хорошо одетый господин понял бы меня?
— Ничего, — уже равнодушно сказал он, — теперь ты заживешь иначе.
— У вас? — наконец осмелилась спросить я.
— У меня? — он рассмеялся, прикрывая рот кружевным платком. — Нет. Это было бы слишком предосудительно. Я отдам тебя на воспитание.
Я нахмурилась.
— Хорошей женщине, не бойся, — пояснил он. — У нее все как сыр в масле катаются, если ее слушать. Хорошо одеваются, хорошо едят. Подарки, поклонники…