но вот беда. Годива не была интересна.
найденная девушка, впрочем, тоже.
мало ли, чем они там, эти аристократы, занимаются. мало ли какие у них печали? У него свои собственные. И печать на руке. И мутные, размытые воспоминания о том, что когда-то он был маленьким и жил с мамой и папой, а потом прибыли слуги Светлейшего…
оказавшись в сухой и теплой одежде, Аларик вернулся к Годиве. та укрыла девушку по самое горло, поменяла подушку — грязную отложила в сторону.
— Жар скоро спадет, — сказала Годива, — я на столе расставила флаконы. Из них надо каждый час давать ей по ложке, и, знаешь, она очухается. По крайней мере, сейчас она не выглядит умирающей. А вот что тебе дальше с ней делать — это уж решай сам, без меня, хорошо?
— Спасибо.
— Три каруны.
— недешевы услуги такой сиделки, — Аларик даже рассмеялся.
— обычная сиделка побежит доносить, а я — нет, — гордо парировала Годива, — ну так что, по рукам?
— По рукам.
он отсчитал три серебряных тяжелых кругляша, вложил их в мягкую ладонь женщины. она нерешительно потопталась.
— ну что, я пойду? не переживай, все с ней будет хорошо, с этой куклой.
Аларик проводил ее до двери. А на крыльце случилась заминка: Годива хмуро уставилась на кучу мокрой глины на ступенях.
— Этого же тут не было, когда я пришла, — задумчиво произнесла она, — это тебя так соседи не любят, что ли? Калитку починить не мешало бы.
— Это Енм, — сказал Аларик и счел нужным объяснить, — ну, голем. Помнишь? он ночью размок, но магия такова, что в том или ином виде Енм всегда возвращается к хозяину…
— Понятно, — сказала Годива.
обошла на цыпочках комья глины и неторопливо пошла прочь. Аларик проводил ее взглядом и подумал о том, что высокий сплошной забор — это очень хорошо в его случае. осталось поправить калитку, что бы она запиралась, и уже можно жить.
Аларик постоял несколько минут, вдыхая свежий мартовский воздух и любуясь и пробивающейся травой, и распускающимися почками. Было тихо, спокойно — и лишь иногда резкий порыв ветра — последнее дыхание ночной грозы — сбивал с яблоневых веток холодные капли и швырял их в лицо.
он вернулся в дом, разулся, а потом сел на стул рядом с кроватью, где спала незнакомка. Годива оказалась права: пожалуй, девушке стало легче. Дыхание выровнялось, хрипы прекратились. Сам не зная зачем, Аларик осторожно взял ее руку в свою. тонкие пальцы — теплые, кожа — нежная. Разве что на указательном пальце маленькая мозоль — но такое бывает, когда девушка много вышивает. он улыбнулся своим мыслям. Какие у нее глаза? наверное, красивые. Да и сама она красивая, но той красотой, которой лучше всего любоваться издалека. Ему, темному магу, уж точно. Кому она могла помешать?
он старательно поил больную из ложечки до самого вечера, и был вознагражден: жар ушел. о том, что была лихорадка, напоминали лишь спекшиеся губы. Еще Аларик обнаружил несколько кровоподтеков на теле: один на плече, два других — на боку. Последствия того, что девушку несло бурной рекой. И ведь она еще легко отделалась, получается! Все кости целы, как будто Всевышний приберег. Или даже не Всевышний, чья-то любовь.
К полуночи Аларик сам начал клевать носом, подумывал над тем, чтобы пристроиться рядом на кровати, но постоянно себя одергивал. незачем. очнется, испугается. А в том, что она скоро очнется, он не сомневался. отчего бы не прийти в себя? Дыхание глубокое, ровное. Жара нет.
И он с нетерпением ждал, когда она откроет глаза. И по-прежнему было интересно — какие они? Без цвета глаз образ не получался цельным, и это нежное лицо — словно кукольная маска с пустыми глазницами, не поймешь, что там внутри…
он снова сходил к себе, наверх, принес одеяло и светильник. Устроился на стуле так, чтобы, завернувшись в одеяло, видеть лицо девушки. огонек в светильнике трепетал, и Аларику мерещилось, что дрожат темные ресницы, и что вот-вот… И он неподвижно сидел и смотрел на нее, про себя удивляясь тому, как прихотлива воля Всевышнего, если он может создавать столь совершенные лица и тела — а потом швырять их в бушующую реку. И, наверное, в какой-то миг он провалился в сон, потому что вывалился в темную спальню от жуткого, леденящего кровь вопля.
он вскочил на ноги, скидывая одеяло на пол, бросился к девушке. Конечно же, он бездарно проспал то мгновение, когда она пришла в себя. Конечно же, она обнаружила себя в незнакомом месте и перепугалась. она все порывалась подняться — и не могла, билась под одеялом. Пыталась скатиться на пол — но он схватил ее за плечи, вжал в перину.