– Не пытайся сесть, – насторожился Велескан, опустив свою ладонь поверх его, убрал из-под его пальцев нагревшееся полотенце и подал стакан с водой.
Желудок словно сжался, и живот отозвался жалостливым урчанием. Сатин откинулся обратно на примятую подушку.
– Голова раскалывается, – вообще-то он не собирался жаловаться, просто слова с языка сорвались. – В глазах то и дело темнеет…
– Догадываюсь. – Велескан подвязал бинт на его голове. – Вызвать медсестру?
– Нет… Всё нормально.
– В том случае если вдруг почувствуешь тошноту или внезапно ухудшится зрение, немедленно зови медсестру.
– Что это за больница? – спросил Сатин, отпивая.
– Частная клиника около Тампере.
Холовора протянул руку к перевозному столику; не хотелось повторной вспышки головной боли. Он протер веки, но видимость оставалась по-прежнему размытой, некоторые предметы слегка двоились. Собирался спросить о том, что произошло, но в комнату, резко отдернув штору, влетел Тео Шенг.
Рубашка на парне промокла, футболка облепила тело, светлые волосы в беспорядке топорщились, переливаясь влажным блеском.
– Сатин! Ты пришел в себя! – китаец смотрел на него полными слез глазами олененка Бемби, – карими с примесью бордового. Тео вздохнул с облегчением и двинулся к кровати, белый халат колыхнулся от стремительного движения.
– Ну, здравствуй, – произнес Сатин.
Шенг обхватил его руками, разрываясь между желанием оторвать больного от подушки и осознанием того, что своими действиями может причинить ему вред. Сатина окутало влажным теплом и едва различимым запахом табака. Чувство голода остро скрутило живот, когда Холовора уловил аромат рыбных котлет, исходящий от рук и одежды парня.
– Здравствуй! – горячо выдохнул китаец, утыкаясь в его волосы, в шею, только чтобы не показывать своего заплаканного лица. – Сатин, это было ужасно… ужасно! – дрожащим голосом бормотал Шенг. Чересчур бурно, чтобы успевать проговаривать внятно слова. – Они нам таких ужасов по телефону наговорили!.. Это было чудовищно! Нам передали… ты… О, боже мой! Я всё никак не могу прийти в себя!
– Со мной порядок, – выдавил Сатин, ухватив передышку в бурном приветствии, и вдохнул мокрый душистый запах Тео, чтобы хоть как-то перебить лекарственную вонь.
– Ты упал с такой высоты в какой-то овраг! – продолжал тараторить китаец с привычным мягким акцентом. Как приятно было вновь слышать этот голос!
– Тео, сейчас не самое лучшее время… – вмешался ударник, который только внешне казался спокойным. Нахмурил лоб, Велескан присел на край кровати.
– Нет, Вел, подожди… – покачать головой Сатин не мог, поэтому только окинул друга требовательным взглядом, – всё хорошо. – С этим языком сплошное наказание! Наверное, вкололи слишком большое количество обезболивающего.
– Мне так неспокойно за тебя! – шептал Тео. – Нам сказали, у тебя вся голова была в крови, вокруг – сплошная кровь… Она была и на дороге, и на земле…
– Я и не заметил, наверное, – пробормотал Холовора отрешенно.
– Неудивительно, что ты не заметил. Такое потрясение… Зачем ты только поехал? Я не должен был тебя отпускать!.. Ты выжил – это настоящее чудо!
– Ты опять начинаешь? – всё время их сотрудничества Велескана раздражало нытье Тео, и теперь…
– А если бы твой любимый человек перевернулся со своим мотоциклом, ты бы только смотрел? – не оборачиваясь, запальчиво бросил парень, мгновенно бледнея, точно ужаснулся своим же словам.
– Я бы не досаждал ему причитаниями, – отозвался Велескан. – Что, все голубые плачут? – музыкант покачал головой, просто излучая снисходительность. – Сатин, ты даже не представляешь, что он тут выделывал. В то время, как нам с Ли Ян приходилось отслеживать утечку информации и заниматься своими прямыми обязанностями, Тео устраивал истерики.
Названный присел на корточки.
– Давай-давай, заложи меня, – огрызнулся парень, опуская локти на постель и переплетая свои теплые пальцы с пальцами Сатина.
Холовора невольно улыбнулся, но от возникшей в голове боли улыбка вышла натянутой. Коснувшись подбородка, Сатин осознал, что за время своего пребывания здесь успел обзавестись щетиной.
– Не могу вспомнить, что произошло. Ничего не помню… Не помню, как попал сюда… смутно – вертолет, но что было потом… Всё как в тумане, небо, потолок… – бормотал он, глядя на матовый плафон над головой Велескана.
В комнату зашел Ли Ян, а с ним – Лим-Сива, еврей, старый друг семьи.
– Не выношу вида крови и цвета, меня от неё мутит, – не к месту вставил парень, прижимая ладонь Сатина к своей щеке.
– Тео видел, как тебя везли в реанимацию, – объяснил Ли Ян, такой же как и брат крашенный блондин со стрижкой каре. – Его чуть не стошнило.
– Долго я был без сознания? – спросил Холовора, поглаживая щеку Тео.
– Прилично. – Лим-Сива обогнул кровать и подошел с другой стороны, где располагалась капельница. – Ну ты и поднял переполох. Хорошо себя чувствуешь? Ты чуть не умер, доктора были вынуждены тебе все кости пересчитать, чтобы убедиться в их целостности.
Музыкант имел удивительный, ни с чем несравнимый голос. С хрипотцой, скрипучий бас, казавшийся на удивление приятным и благозвучным. Сатин окинул лицо Лим-Сивы беглым взглядом, задержался на коротких серебристо-белых волосах, кольцах перламутровых серег. Иногда Лим-Сива напоминал ему румынского цыгана, реже – артиста цирка.
– У тебя начался опасный жар, но ты оклемался.
Ли Ян пролистывал какую-то худую книжку, привалившись бедром к аппарату с измерителем пульса. В халате и ослепительно-белой водолазке, с этой книжкой в руках он походил на врача, даже в своей манере держаться.
Парни о чем-то тихо переговаривались, Велескан усмехнулся.
– Что это? – спросил Холовора у Ли Ян, стараясь, как можно меньше шевелить губами.
– Твоя медицинская книжка.
– Я думал, она в Хямеенлинне.
Краем уха он уловил отрывок беседы Велескана и Лим-Сивы, обсуждавших недавнее злоключение.
– Нам пришлось её забрать, – заявил китаец, листая чистые страницы. – Я вижу, ты не любитель болеть – сплошные белые пятна. Я тебе даже немного завидую.
– Так и есть. Это первый раз, когда мне приходиться лежать в больнице.
– Ну и кто в итоге оказался прав? Вы или я? – встрял брат Ли Ян, расплываясь в довольной улыбке.
Вероятно, Сатин пропустил какой-то спор.
– Да такому здоровью можно позавидовать. – Тео разразился приглушенным смехом, привлекая внимание ребят, казалось, он просто подавляет тревогу.
– И это говорит молодой парень… – пробормотал Сатин, притягивая к груди ладонь Шенг.
– С вами я ощущаю себя сорокалетним старцем, – пробурчал Тео.
Ли Ян сгримасничал, косясь на старшего брата, и хлопнул того по плечу мед. книжкой.
– Вот черт! – простонал китаец, отходя от края стола и озираясь по сторонам.
– О нет! Он порезал себе палец! – воскликнул Тео и подскочил на ноги, разгибая спину. – Это он мне на зло!
Ли Ян захлопнул книжку и положил на кровать.
– Что за больница! Нигде нет бинта! – рассерженно проорал он, нарочно чтобы подразнить кузена.
– Ничего, не умрешь, – сказал парню Лим-Сива, пожимая мощными плечами. В его ироничном тоне чувствовалось снисхождение.
– Я-то нет, а вот на счет Тео я бы не был настолько уверен, – Ли Ян, якобы не замечая гневного лица двоюродного брата, протянул к нему свою ладонь с алым пятном на пальце.
Под дружный смех Тео отшатнулся, неуклюже хватаясь за кровать. И только когда Ли Ян вышел за пластырем, парень шумно выпустил воздух, всем видом выражая глубокое презрение к глупой шутке родственника.
Всё же братья сумели отвлечь.
– Тебе прописали самое меньшее неделю постельного режима, – сказал Лим-Сива. – Теперь тебе полагается спать в два раза больше.
– Нет, это невозможно. Я не могу провести целую неделю, валяясь в кровати! У меня полно дел!
Прибор для измерения пульса мерзко запищал.
– Сатин, тебе нужно подумать о себе, но не так, как ты обычно это делаешь. Я имею в виду – о своем состоянии. Сегодня воскресенье, ты четыре дня провел в отключке.