– Эваллё не здоровится в последнее время.
– Это как-то связано с переменой климата? – нашелся Маю, попробовав выдвинуть собственную гипотезу состоянию брата.
Не сказав ни слова, Эваллё подхватил стакан почти нетронутого сока и отошел к раковине.
– Почему ты так решил? – Рабия, опершись ладонями о стол, несколько секунд наблюдала за Маю, после чего опустила на пол пустую коробку и принялась наводить порядок, отправляя в неё мусор со стола.
– Ну… я тоже почувствовал что-то такое. Мне кажется, погода слишком непредсказуема в последние дни.
– Почувствовал? – приподняла бровь Рабия, слегка выдвинув вперед правое плечо и опершись о стол.
Тут Маю обернулся на голос брата, стоящего у раковины:
– Меня мучили кошмары, поэтому я не выспался. Нужно было дать себе отдохнуть.
Сок выливать Эваллё не стал, и правильно, незачем переводить продукт, но и допивать не спешил.
На самом деле это Маю плохо спалось, а брат дрых, как сурок. А может быть, и правда Эваллё приснился дурной сон. Что же тогда это был за кошмар, отчего брат проснулся в подобном состоянии?
Рабия лишь закусила губу, отправляя в коробку для мусора очередную пенопластовую упаковку, как будто намеренно отвлекая внимание от Эваллё создаваемым шумом.
– Ты пьешь те капли, которые присылал доктор Персиваль?
– Естественно.
Точно ли с Эваллё всё будет в порядке? Брат начал задыхаться – Маю это видел своими глазами – а потом говорил, что у него сдавливает внутри, к тому же тошнота. Разве такими бывают последствия плохого сна? Даже темных кругов под глазами нет. Когда в четверг утром Эваллё вернулся со свидания, он тоже вел себя странно – его заметно трясло, думая о чем, Маю сам невольно поежился.
В коридоре послышались женские голоса, скорей всего, шум разбудил Фрэю с тётей.
Мальчик проводил брата пристальным взглядом, сомневаясь, стоит ли спрашивать, что за планы у Эваллё, о которых упомнила Рабия.
Пока старший брат загадка для него, хотелось бы как можно скорее разгадать её, пока Эваллё не оказался втянут во что-то опасное.
*
В то же утро Эваллё согласился подвезти брата до школы.
Маю сидел позади водителя, привалившись к дверце и опустив ногу на ногу. На коленях он держал сумку, заношенную, с красочной заплатой, где удобно разместились значки.
Через опущенное стекло сильно пекло солнце. Эваллё пошарил в бардачке в поисках солнцезащитных очков.
– Спасибо, – произнес Эваллё, опуская на нос очки с синими стеклами.
– За что это?
Мальчик оторвался от изучения потолка джипа и посмотрел на брата, сегодня Маю заметно нервничал.
– Ты позаботился обо мне сегодня.
– Тебе еще повезло, что я оказался рядом, – младший брат говорил тихим взволнованный голосом. – Если бы меня не было поблизости, ты бы точно грохнулся на пол, бух! – мальчик всплеснул рукой; тон голоса не изменился, но лицо просветлело.
Подобная самоуверенность позабавила, и Эваллё невольно растянул губы в улыбке.
– Твое здоровье меня волнует, если хочешь знать. Не представляю, чем могу помочь, меня это бесит просто. Я ведь даже не знал, что с тобой такое бывает.
Пока парень наблюдал за младшим братом, Маю всё безучастно смотрел в окно, с такой физиономией, словно вот-вот захохочет или попросит остановить машину.
Школьную форму должны были доставить только во второй половине дня. Сейчас на мальчике красовалась одежда старшего брата. В багаж Маю укладывал лишь самое ходовое, даже не задумавшись о том, что по возвращении домой могут возникнуть проблемы из-за нехватки одежды. Младший брат страшно неорганизованный. Нелегким делом оказалось подыскать что-то по размеру.
Парень убавил скорость, хотя местным разрешалась разгоняться до 100 км/ч. Казалось, Маю не обратил на это никакого внимания или просто не заметил, будучи занятым своими мыслями. Хотелось слегка потянуть время, чтобы поболтать с братом.
– Художественная гимназия №1 – ты знаешь о ней?
– Что-то слышал такое, – неохотно отозвался Маю. Казалось, он полностью был погружен в своё взволновано-взвинченное состояние. – Ты там учился.
– Богемная старшая школа для детей из обеспеченных семей, – говорил Эваллё, глядя на брата в зеркало заднего вида. – Думаю, тебя порадует, что в театральную труппу еще не завершен отбор.
– Даже не знаю, смогу ли начать всё заново, – вздохнул Маю, глядя в боковое окно. – Хочу двигаться дальше, а выходит, что постоянно оглядываюсь назад.
– Иногда нужно отступить, чтобы затем пробиться вперед. Не вешай нос, ты не много пропустил. Драмкружок занимается организациями праздников, фестивалей и большинства конкурсов. Есть и другие секции: музыкальная, класс рисования, спортивная, телевещание. Но здесь строгое посещение и большие нагрузки, что касается внешнего вида, дополнительных заданий, распределения дежурств… словом, лучше смотреть в оба. Директор здесь скорый на расправу, поэтому не провоцируй его.
– Военный лагерь, – проворчал Маю, закатывая рукава на белой приталенной рубашке. – В академии нас не заставляли убирать классы после занятий – это входило в обязанности прислуги, – и не было никаких факультативов.
– Здесь люди мыслят иначе. Зато преподаватели отзывчивые и понятливые люди. Индивидуальный подход в обучении и поддержке учеников – они здесь молятся на это. Это, своего рода, школа доверия.
– Так тебе понравилось это место? – в голосе Маю просыпался невольный интерес.
– Отдаю дань родителям. Первый год, как только мы уехали из особняка, концы с концами сводили, а Сатин и Рабия делали всё, чтобы мне дать достойное образование. Им хотелось, чтобы я окончил именно Художественную гимназию.
– Почему не отправили вас с Фрэей в обычную школу?
Взявшись за спинку кресла водителя, Маю подтянулся и подался вперед.
– Ни одни родители не хотели бы, чтобы их дети чувствовали себя ущемленными. Это сложно объяснить. Нам нужно было поддерживать свой социальный статус.
Эваллё долго наблюдал за тем, как солнечные блики отражаются на лобовом стекле.
Не выпуская руля, Эваллё махнул свободной рукой, мол, не заморачивайся.
– Здесь отличная столовая. Я говорю это, потому что ты не завтракал.
– Неужели? – без воодушевления откликнулся Маю. – Не знал, что ты такой внимательный.
Эваллё задержался взглядом на светлой челке. В лицо Маю ударил поток солнечного света, и, жмуря глаза, брат попросил включить кондиционер.
– Ты сегодня разговаривал во сне, – с заминкой в голосе произнес парень. – А раньше этого никогда не случалось. С тех пор, как ты вернулся, ты начал разговаривать во сне.
– Да ладно загибать! – Маю шумно выпустил воздух из легких. – Так что я наболтал? – спросил он после некоторого колебания.
Если не принимать во внимание внешнюю отчужденность брата, Эваллё удалось достучаться.
Джип осветился солнечным светом, выезжая с тенистых аллей. Эваллё поймал себя на мысли, что ему нравятся эти темные старые деревья с облетевшими листьями. Погода была чудесной, жаркое солнце быстро иссушало позавчерашние лужи и прогревало асфальт. Перед джипом в воздухе кружили кленовые листья.
– Поначалу ты ворочался. Мне показалось, что из-за духоты ты не можешь заснуть. У меня такое было, когда проваляешься несколько часов без сна – уже начнешь проклинать весь белый свет. Ты и не спал – бормотал что-то, мне показалось, что ты хочешь откуда-то выбраться. Я из-за тебя не мог заснуть.
– А-а… прости, я, видимо, хотел перебраться в другую спальню, – пошутил мальчик.
Маю выжидающе уставился на брата, вероятно, ожидая, что тот поддержит его.
Парень перевел взгляд на залитую солнцем полосу. Ему вовсе не хотелось, чтобы брат переселялся в другое место. Маю этого не знал, но от одного лишь его присутствия Эваллё чувствовал подъем настроения, к тому же младший брат был веселым, энергичным подростком. Парню очень хотелось, чтобы Маю оставался таким и дальше, не столько в память о прошлом, сколько для того, чтобы ощущать бьющую через край энергию брата сейчас. В детстве у них было полно совместных игр и увлечений. Втроем, с младшим братом и сестрой, они всегда казались гораздо более дружными, чем дети большинства знакомых.