Аксумаи пожал плечами.
— Разве это имеет какое-либо значение?
— Я знаю, что адепты Тай-Шин мастера манипуляций с восприятием. Мое «путешествие» имеет отношение к гипнозу или к реальному искусству Осознанных Сновидений?
Аксумаи поднялся на ноги и кивнул тайшину в сторону нескольких домов, видневшихся невдалеке.
— Есть только одна возможность проверить это. Твоя одежда, скорее всего, осталась там, в поселке. Не хочешь вернуться за ней?
Оглушительный смех раздался под кедром, словно это была одна из самых удачных шуток Проводника.
ДЕРЕВНЯ ВЕДУНОВ. Знаки Воздуха
Аладжа. Слияние Двух Рек
«Ткал сумерки вечер прозрачной рукою
Дорога терялась в густеющем мраке
Шептались туманы над тихой рекою,
А звезды слагались в неясные знаки.
Гирлянды миров как жемчужная россыпь,
Волшебные брызги на сумрачном фоне.
Блеск дальних созвездий и тихая поступь
Невидимых духов на призрачном склоне».
Качка остановилась, и Адучи открыл глаза. Он все еще не мог отойти после посещения заброшенного поселка, поэтому Проводнику пришлось соорудить на спине коня подобие лежака, на котором полулежал молодой тайшин, привязанный к обитому войлоком седлу крепкими веревками.
Жаркое солнце беспощадно слепило глаза, и Адучи вынужден был закрыть их и ехать, даже не представляя себе, где пролегал их путь. Периодически он засыпал, не в силах совладать с накатывающей дремой и слабостью. А когда просыпался, то смотрел сквозь пелену слез на высоченную траву устилающую безбрежными коврами разноцветные поля. Дрема накатывала снова и снова, как волны на берег, рождая такой же громкий шум в голове. И снова беспамятство и сны без сновидений. Поселок измотал его до основания. Но вместе с усталостью и опустошенностью, Адучи чувствовал странную внутреннюю свободу, как будто он избавился от чего-то лишнего там, в Месте Мертвых Голосов.
Как-то придя в себя, он приоткрыл глаза и понял, что свет больше не обжигает чувствительную сетчатку, потому что яркое солнце скрылось за горизонтом. Сумерки. Качка исчезла, значит, они стояли на месте. Ощущение было непривычным. Адучи осмотрелся. Он вообще лежал, причем в какой-то повозке, которая стояла с запряженной в нее уныло фырчащей лошадью. Густые заросли смородины и сирени, деревянная стена добротного дома, стог сена с куском брезента наверху, далекий лай собак. Проводника нигде не было видно. Превозмогая ватную слабость, охватившую все тело, Ковров сполз на землю. Его беспокоила только одна мысль — если Аксумаи привез его в какое-нибудь место, вроде обиталища Мунга, то сил выбраться оттуда у него уже не хватит. Сделав несколько шагов, он остановился и облокотился о забор. Внезапно позади него раздался шорох. Адучи обернулся, готовый ко всему. И если бы даже он на самом деле увидел в нескольких шагах от себя колдуна, он бы не удивился и уже не испугался. Но вместо экзотичного старика, из гущи кустов на тайшина смотрел огромный пятнистый кот, похожий больше своими размерами на маленькую рысь, чем на домашнего питомца.
— Кс-кс… — пробормотал Максим, облизав пересохшие губы. Но кот, сделав откровенно надменную морду, фыркнул и, степенно повернувшись, исчез в непролазных джунглях травы.
— Зря ты так с ним.
Максим прищурился, разглядывая стоявшую перед ним молодую девушку, почти девочку, одетую в платье из простой, грубоватой на вид ткани. Это был не Мунг! Уже одно это обстоятельство обрадовало Коврова. Хотя, он еще мог не успеть познакомиться со всеми возможностями страшного обитателя Поселка. Девушка усмехнулась.
— Можешь не беспокоиться, я — это я. И никаких леших в нашей деревне нет.
Адучи уже ничему не удивлялся. Подумаешь, невидаль, деревенская девочка-телепат. Аксумаи говорил, что чтение мыслей является естественной особенностью тайшина, прошедшего «Волчью Тропу».
— А что я ему сказал? Так, поздоровался по кошачьему.
Девушка разглядывала его, не переставая улыбаться, и явно опять копаясь у него в мыслях.
— Нужны мне твои мысли… А по поводу Прохора, я бы посоветовала тебе найти его потом и извиниться. Потому что не надо пытаться говорить по-кошачьи, если ты по-кошачьи ничего не понимаешь. Можно обидеть собеседника.
Адучи присел на согнутых ногах, опираясь о забор спиной. В голове у него действительно не было никаких мыслей. Опять хотелось спать.
— Простите… Прохор — это тот почтенный кот? Неудобно получилось. Найду его потом и извинюсь. Правда. А пока не скажете мне, барышня, где я нахожусь?
Девушка наклонилась к нему. Ее лицо расплывалось и таяло, потому что все пространство перед глазами заволокла легкая призрачная дымка.
— Тебе надо отдохнуть. Пойдем, я провожу тебя в дом. Аксумаи попросил позаботиться о тебе.
— А… куда мы приехали? Где мы? И как тебя зовут?
— Меня зовут Ольга. Мы в Аладже.
— Это село?
Девушка опять усмехнулась.
— Ты что, не знаешь что такое Аладжа? Что же ты здесь делаешь?
Максим помотал головой, разгоняя туман перед глазами.
— Если бы я знал, что я здесь делаю… Зависаю. Отхожу после путешествия в преисподнюю.
Девушка рассмеялась. Ее смех был беззлобным и звонким, как трель колокольчиков.
— Понимаю. На самом деле я знаю, почему Аксумаи привез тебя сюда. Просто хотела тебя растормошить, чтобы ты не заснул. Он всех привозит сюда. Мы ждали тебя. Тебя ведь зовут Адучи? Пойдем в дом. Если ты уснешь здесь, мне придется оставить тебя лежать на траве, я с тобой не справлюсь.
Максим выпрямился и, пошатнувшись, сделал шаг вперед. Нервное истощением от общения с лешим и последующим превращением в зверя в сновидении здорово напоминало алкогольное опьянение. Ольга поддержала его под руку и добавила:
— Аладжа — это место где живут ведуны. Все воины Тай-Шин проходят через Аладжу на своем Пути.
Из зарослей кустов за удаляющейся парочкой внимательно наблюдал оскорбленный и обиженный кот Прохор, на самом деле похожий на карликового барса или небольшую рысь. И несмотря на то, что его не было видно с тропинки, Ольга обернулась и примирительно помахала ему рукой, словно извиняясь за недостойное поведение гостя. Кот протяжно зевнул и, приняв извинение, зашуршал травой пробираясь сквозь дыру в заборе на соседний участок.
Он спал и грезил наяву. Здесь сны были особенными. Он вспоминал. Во сне пробудилась, расторможенная предыдущими Вратами Волчьей Тропы, капризная память и пришло понимание.
Аладжа. Крохотное поселение на берегу чудесной Акалаха — Белой Реки. Вокруг древние величественные горы. Угрюмые и громкие названия: урочища Хуводай, Кара-Булак, Шокпартас. Таинственная река Джазатор и две мистических реки сливающиеся в Одну — Акалаха и Караалаха, Белая и Черная Реки, Свет и Тьма…
Адучи уже был здесь. Он грезит…
Девять лет назад он впервые прикоснулся к искусству Иту-Тай, Учении о Двух Силах. Это искусство практиковалось в рамках закрытого родового Общества именуемого Кланом Волка, Кланом Тай-Шин. Его тогда и привезли сюда первый раз. В Аладжу. А ровно год назад он тоже был здесь. Странно, всего год, а память скрыла воспоминания об этом случае в глубоких подвалах подсознания. Ровно год назад, тайшины Алаш, тайшины Красного Круга, жившие среди людей, покинули город и ушли далеко в горы. В таинственный Храм Тай-Шин, расположенный где-то в районе Двух Гор — Ик-Ту. Ковров тоже принадлежал к этому Кругу. Но тогда он, единственный из группы, принял решение остаться. Он провожал тайшинов почти до самого Храма, и одно из мест, где они останавливались перед уходом, была Аладжа. Поселение-призрак. Несколько домиков, расположенных на границе между материальным миром и миром снов. Даже животные, населяющие Аладжа, были необыкновенными. Они тоже могли проникать за грани видимого мира, отправляясь в сновидения и путешествуя по таинственным пространствам, словно по поселковому двору. Прохор. «Мерцающий Зеленый Кот». Ковров улыбается во сне, вспоминая свое идиотское «кис-кис». Надо же было принять за обычного кота великого Ходока по Светлым Лугам. Нужно будет извиниться. Хотя, зачем? Он наверняка бродит где-то неподалеку и прислушивается к его мыслям. «Извини, Прохор!». Ощущение улыбки из гущи кустов. Извинение принято…