– Их семь. – Он вздрогнул от неожиданно прозвучавшего голоса сына. – Из семи небольших, обработанных в форме ромба камушков, кажется, алмазов, – кивнул он повернувшемуся к нему отцу, – складывается фигура, и с помощью этих камушков, а может, благодаря фигуре, выложенной из них, человек выздоравливает. И даже может обрести бессмертие, – вполне серьезно проговорил он. – По крайней мере жена этого жреца прожила более ста десяти лет. И это уже не легенда.
– Подожди, Антон, – удивленно начал отец. – Но ты откуда знаешь про это?
– Я знаю даже больше, – спокойно заговорил сын. – Что у тебя есть один из этих камней. Откуда я узнал? – опередил он отца. – От человека в комнате для тех, кого пригласили силой, – рассмеялся он. – Мы с ним мило побеседовали. Я угостил его пивом. Он работает на какого-то Адмирала. Как и Берта Хольц, – добавил он. – И вот что еще, – кивнул он. – Я согласен помочь тебе, но сначала хочу увидеть камень. Откуда я вообще знаю обо всем этом? – усмехнулся Антон. – Все очень просто. Мы были в Иране и охотились за одним из семи камней. По крайней мере, так говорил Черный Капитан, – кивнул он. – Он же Джоуш Бернадин. Мы все думали, что нам заплатили за операцию против талибов, но Черный Капитан уже на месте через три дня объяснил, за что именно нам заплатили. И заявил, что в случае результата мы получим в два раза больше. А на привале рядом с Джухаем один бывший студент-историк и рассказал нам эту легенду. Правда, не до конца, – усмехнулся он. – Нас обстреляли американцы, приняв за талибов. И трое, среди них знаток легенд, погибли. Покажи камень, отец, – попросил он. Вадиму Константиновичу согрело сердце обращение «отец». Он давно не слышал подобного от сына.
– Сейчас, сынок, – повернувшись, открыл дверцу сейфа.
«Даже не ставит на код», – отметил Антон.
– Вот он. – Зудин аккуратно поставил на стол бархатную коробочку. Осторожно снял крышку. И лежавший внутри камушек заиграл темными разноцветными сполохами. – Знаешь, – вздохнул Вадим Константинович, – я, наверное, оставлю его себе. Ну, то есть нам, – поспешил поправиться он. – Он же все-таки, наверное, стоит немало.