Я нередко размышлял о несчастных овцах, слонявшихся по этим открытым развалинам в метели и зимние морозы, чаще всего изнывая от сильного голода. Стены овчарни наверняка помнят множество таких страданий. Людям тогда было невдомек, что зимой овец нужно было содержать в закрытых помещениях. Глупость, укоренившаяся в головах и сердцах исландцев, была огромной. А сочувствие к безмолвным существам – малым.
Я порой останавливался у камня, стоявшего у дороги чуть пониже с восточной стороны развалин загона. Это был достаточно старый валун, повидавший не одно поколение людей, которые проезжали по этому пути. Более ста лет назад, когда поэт Торстейдн Мастеровитый рос на Герди, у того валуна было достопочтенное имя – Хайгюр (Медляк). Иногда на него залезали люди, чтобы сесть на лошадь. Но в наши дни валун никто не использовал, и его имя хранилось в памяти лишь самых пожилых хуторян. Как-то с горы сошел оползень, окружив валун со всех сторон, из-за чего тот уменьшился в размерах.
Восточнее Боргар-Кваммюра был холм под названием Хамар. Если кто-то ехал мимо горы с востока, из Хали он прежде всего был виден у Хамара, а ехавшие в противоположном направлении исчезали из виду к востоку от холма – тогда создавалось впечатление, что эти люди переставали существовать.
Было любопытно следить, как кто-нибудь поднимался вверх к Хамару. Мы, дети, стояли на улице и наблюдали за ним: «Кто это может быть на подходе? И куда он направляется?» Мы бежали домой и говорили: «Кто-то едет к Хамару!»
После этого мы тут же выбегали обратно и продолжали следить за путешественником. Вот он съезжает с Хамара и исчезает в Боргар-Кваммюре. Теперь подъезжает к осыпи Боргар-Скрида. А сейчас быстро скачет между нею и другой осыпью Гердис-Скрида. Кто же это? У кого конь такой масти? Вот всадник проезжает мимо Гердис-Скриды. Едет ли он на запад? Будет интересно посмотреть. Нет, он переезжает ручей Вёд. А теперь путник явно направляется на один из хуторов Брейдабольсстадюра. Но на какой именно? Вот он пересекает Восточный ручей. Ага, путешественник едет не в Герди – значит, либо в Хали, либо в Брейдабольсстадюр. Было бы досадно, если он, проехав мимо трех хуторов, не заедет в Хали – ведь на его пути остались только наше местечко и Брейдабольсстадюр. Путник явно собирается не в Эйр. Он может проехать по дорожке наверх из Гломпы. Что он сейчас и сделал. Я весь в напряжении. Раз, два, три, четыре, пять и… – проклятье! – всадник спускается с Гломпы и несется галопом на своей проклятой кобыленке, словно демонстрируя Хали свое презрение, а затем направляется по тропе Мессюгётюр вниз к Брейдабольсстадюру. Меня постигало страшное разочарование. Все представлялось в черном цвете, если ты пропускал гостя – тогда остаток дня я испытывал ненависть к тому хутору, куда посетитель заворачивал.
К востоку от Хамара простиралась лощина Ревастейнс-Кваммюр (Лощина Песцового Камня). Она была названа по находившемуся там большому камню, названному Ревастейдн (Песцовый камень). Никто не знал, каким образом он связан с песцами. Неподалеку у дороги располагался Торлаухс-Энни (Выступ Торлаукюра). Неизвестно, в честь какого Торлаукюра он был назван. Совсем рядом еще находился Бискюпс-Энни (Выступ Епископа). И в этом случае не было понятно, при чем тут епископ. Далее начинался Маркалейти (Холм Меж). Там были межи между землями хуторов Брейдабольсстадюра и Сльетталейти.
Сльетталейти (Ровный Склон) находился на довольно крутом ровном склоне чуть ниже его середины на достаточном расстоянии на восток от Маркалейти. От Хали туда было почти полчаса ходьбы. От Сльетталейти открывалась большая и красивая панорама на восток и юго-запад и вдаль на море. Сверху над хутором возвышались высокие скалы, стоявшие совсем рядом, потому что горный склон с восточной стороны горы был круче, чем с западной. Со скал время от времени сходил камнепад, и в самый неожиданный момент на склоне появлялись новые причудливые камни, приходя иногда с треском и грохотом, иногда тихо, словно дýхи из другого мира. В том месте у дороги стоял валун, из которого, как казалось, исходил яркий свет[78].