— Ты преувеличиваешь.
— Представить не могу, что она сказала бы о моей семьей, — сказал я, ужасаясь этой мысли. — Твоя мама сноб.
— У неё очень специфическое чувство юмора, вот и всё. На самом деле она очень милый человек.
— Так говорят о большинстве серийных убийц.
— Она никогда никого не убивала, уверю тебя.
— Она просто рушит их души и уничтожает дух.
— Думаю, ты реагируешь слишком остро.
— Я не реагирую слишком остро! — я практически прокричал это, возможно, будучи не особо честным.
Джексон рассмеялся.
— Думаешь, это смешно, Джеки?
— Думаю, ты злишься потому, что она смешнее тебя. А это твоё призвание, так ведь? Это ты смешной. Ты всегда в центре внимания, всегда вызываешь смех. А она украла твой успех прямо из-под тебя. Да, я бы сказал, что это довольно смешно. На самом деле, бесценно.
— Ушам своим не верю!
— Каково это? — с озорной улыбкой спросил Джексон.
— Что каково?
— Она полностью тебя разоблачила!
— Разоблачила меня?
— Когда ты начинаешь повторять то, что я говорю, это из-за того, что ты не можешь придумать какой-нибудь остроумный ответ. Первый раз ты не был в центре внимания, и ты ненавидишь это, так ведь? Ты очень-очень это ненавидишь.
Я откинулся на спинку сидения и посмотрел в окно.
— А теперь малыш злится, — наблюдательно отметил Джексон, вливаясь в движение на дороге.
Я не злился. Я кипел. Я целую вечность не чувствовал такой яркой, горячей ненависти.
— Не стоит затевать, не придётся и расхлёбывать, — сказал Джексон, используя южное выражение, которое звучало чужим, слетая с его губ.
Я повернулся, чтобы зыркнуть на него, но он только улыбнулся своей наплевательской улыбкой, напоминая мне, что он практически самый красивый мужчина, которого я когда-либо встречал, что мы помолвлены и поженимся, что он “папа” Ноя, в то время как я Ною отец, что он завладел моим сердцем и душой, запрятав их в свой задний карман, где они будут всегда.
И хуже всего, он это знал.
— Я ненавижу тебя, — тихо произнёс я. — Джеки.
— Жизнь идёт своим чередом. Если ты ещё хоть раз назовёшь меня Джеки, я начну называть тебя Кларенс. Это ведь твоё второе имя, не так ли, Вилли Кларенс Кантрелл? Как делишки, Кларенс?
— Кто сказал тебе моё второе имя?
— Мне это известно, а тебе нужно догадаться.
— Ладно. Меня это не волнует.
— Твоя мама не так сказала… Кларенс.
— Ты ведёшь себя так по-детски!
— По крайней мере, моё второе имя не Кларенс.
— Я ненавижу тебя.
— Не стоит затевать, не придётся и расхлёбывать… Кларенс.
На заднем сидении Ной снова начал петь:
— Хуу хуу оук! Хуу хуу оук! Хуу хуу оук!
Глава 5
Маленький бойфренд
По пути на нашу “консультацию” с завучем школы Ноя, я позвонил своему брату Биллу.
— Хей, брат, — произнёс я.
— Хей-хо.
Он прозвучал отстранённо или раздражённо, или и то, и другое.
— Мы забрали родителей Джека из аэропорта, — сказал я.
— Оу.
— Я думаю пригласить их к маме домой на воскресный ужин. Подумал, вы все захотите с ними познакомиться.
— Оу.
Я ждал, пока Билл решит, собирается он разговаривать или нет. Ему потребовалась как минимум минута, чтобы привыкнуть к мысли о разговоре по телефону. Забыть об электронной почте, сообщениях, или обновлениях с «Фейсбука». Отвечать на телефон время от времени было пределом его безумной страсти к современным технологиям.
— Так что ты думаешь? — спросил я после того, как воцарилась тишина.
— Ты уверен, что это хорошая идея?
— Не уверен, что ты имеешь в виду.
— Вилли, я знаю, вы говорите о свадьбе и всё такое, но ты ведь знаешь, что этого никогда не произойдёт.
— Почему ты так говоришь?
— Для начала, это незаконно в штате Миссисипи. И это просто, знаешь…
— Это просто что?
— Это неправильно, Вилли. Ты знаешь, что я чувствую. Я привык к мысли, что ты завёл себе маленького бойфренда, но не проси меня заходить дальше. Это твоя жизнь. Делай что хочешь. Просто не тыкай нас в это носом.
— Это просто воскресный ужин, — отметил я.
— Ты спрашивал у мамы, как она к этому относится?
— Я подумал, что сначала спрошу тебя.
— Она не большая фанатка твоего маленького бойфренда, знаешь ли.
— Почему ты всегда ссылаешься на него как на моего “маленького” бойфренда? Мы не в начальной школе!
— Плевать.
— Мы помолвлены, Билл.
— Так я тебе и поверил.
— Так и есть!
— Раз два парня не могут пожениться, не уверен, что это значит чертовски много, но, полагаю, ты можешь называть это так, как тебе нравится.
— Что с тобой такое?
— Я знаю, тебе не нравится моя “баптистская пустозвонная чепуха”, но для меня важны мои убеждения, и одно из этих убеждений — что брак заключается между мужчиной и женщиной, как это задумал Бог, как говорит Библия. Я никогда не изменю своё мнение об этом. Я пытаюсь быть с тобой вежливым и держать рот на замке, но у меня такое чувство, будто ты всегда издеваешься надо мной и над моей религией и высмеиваешь всё, во что я верю. Особенно после того, что ты написал обо мне в той своей чёртовой книге.
— Я не высмеиваю тебя.
— Ты всегда высмеиваешь меня.
— Это не правда, — сказал я. Ну, не совсем правда. Ладно, отчасти правда. Я никогда не стеснялся выражать своё мнение, и это одна из вещей, которые делали меня дико непопулярным. — Я тоже хочу быть счастливым. Я хочу семью, и мне жаль, что тебя это оскорбляет.
— У тебя есть семья, брат. Мы твоя семья, а не какой-то чужак из Бостона. Мы не знаем по-настоящему Джека и его людей. Уверен, он кажется достаточно милым и всё такое, но ты никогда не узнаешь все до конца. И если честно, и раз уж мы говорим об этом, я просто скажу прямо, что мне не нравится, когда он рядом с моими детьми.
— И это потому что…?
— Бог знает, на что способны эти люди.
— Эти люди?
— Ты знаешь, что я имею в виду. Если ты продолжишь приводить его к маме домой на воскресные ужины, мы с Шелли можем перестать приходить. Я не хочу видеть его рядом со своими детьми.
Я замолчал, искоса глядя на Джексона.
— Кое-кто не счастлив, — наблюдательно отметил Билл после долгой тишины.
— Ты бы предпочёл, чтобы я не приводил его на воскресный ужин?
— Не то чтобы ты когда-нибудь трудился спрашивать, как я к этому отношусь.
— Оу.
— Я не пытаюсь быть злым.
— Оу.
— Я просто говорю, что чувствую.
Повесив трубку, я не поворачивал лица, надеясь, что Джексон не слушал.
Но, конечно же, он слушал.
— О чём был разговор?
— Ни о чём, — ответил я.
— Он не хочет, чтобы мои родители приезжали на воскресный ужин в дом твоей мамы?
— Можешь сказать так и не совсем ошибёшься.
— Без шуток?
— Ты знаешь, какой он.
— Мои родители не пойдут, если их там не ждут.
— Я спрошу у мамы.
— Ты должен спросить у своей мамы, можно ли тебе привести на ужин родителей твоего жениха? Серьёзно?
— Ненавижу, когда ты используешь слово “жених”.
— Почему ты превращаешь нашу помолвку в банальность?
— Я просто не хочу тыкать людей носом во всё это.
— Мы теперь помолвлены. Я больше не просто твой бойфренд. Я твой жених.
— Звучит будто…
— Гетеросексуальные пары не превращают свои помолвки в банальность. Почему мы должны?
— Я здесь пытаюсь наладить отношения.
— Пытаешься сделать свою семью счастливой.
— В этом есть что-то плохое?
— Кроме того факта, что большинство из них — клинические сумасшедшие, нет.
— Они не сумасшедшие.
— Они просто думают, что гей-брак разрушит западную цивилизацию. Или что-то ещё в таком роде.
— Здесь не Бостон, знаешь ли.
— Можешь сказать это снова, Вилли, и ты не ошибёшься. Они злятся потому, что мы собираемся на этот протест?