— Не исключаю, — отвечал сыщик. — Даже уверен, что такая информация появится. Понимаешь, капитан, при той тактике, которую избрали преступники — а я уверен, что мы должны говорить именно о преступной группе, — им нельзя терять ни одного дня. Точнее, ни одной ночи. Они должны постоянно усиливать давление на психику Егорова, чтобы она не выдержала, чтобы его сердце не выдержало этой страшной нагрузки. Так что ночью многое может случиться.
Водолазы помогли криминалистам погрузить тело погибшей женщины на катер, после чего он отчалил от берега. Гуров постоял, наблюдая, как катер, везущий его коллег, выходит на середину реки и берет курс к далекому левому берегу Волги, после чего медленно побрел назад, к лестнице, а затем к дому Приходько.
Там, в доме, его снова ждали хозяева, сидевшие в ожидании возле накрытого стола. Увидев эту картину, сыщик только руками развел.
— Слушайте, так не годится, — сказал он. — Если так дело пойдет, то вы вообще ужинать не будете. Или будете садиться за стол ближе к полуночи. Ведь расследование — это дело такое, оно время пожирает, как теплая вода — снег. Когда идет расследование, я часто вообще забываю о еде. Но к вам это не должно относиться — ведь вы расследование не ведете! Кроме того, я терпеть не могу, когда я невольно заставляю людей ждать. А чем это так вкусно пахнет?
— Жареным карасем, чем же еще? — отвечала Лиза Приходько. — Хватит рассуждать, идите мойте руки и садитесь за стол.
Следующие полчаса прошли в почти полном молчании — сидящие за столом были заняты оценкой качества приготовленного карася. Но когда перешли к чаю, хозяева уже не смогли сдержать своего любопытства и закидали сыщика вопросами. Им хотелось знать обо всем, что случилось за день. Почему Юрий прибежал утром с таким видом, словно что-то необычное случилось? Зачем снова приезжали криминалисты? Чье тело нашли водолазы?
Гуров не видел оснований что-то скрывать от своих друзей. К тому же он знал, что такого рода рассказы помогают расследованию: излагая события, связывая их одно с другим, давая каждому объяснение, он устранял пробелы в своих умозаключениях. Такие рассказы позволяли лучше увидеть какие-то огрехи в собственных выводах. Поэтому он рассказал супругам Приходько все, что узнал за сегодняшний день, и все, что случилось за этот день. Рассказал о женщине, которую Вадим Егоров увидел посреди своей гостиной, о ее словах, обращенных к нему. Рассказал и о своих подозрениях относительно падения Юлии Егоровой на камни, об отсутствии следов крови на этих камнях. Поведал и о теле, которое водолазы нашли в реке, и о тех первых выводах относительно этого тела, которые сделали криминалисты Старцев и Суходольский. Надо ли говорить, что его рассказ был выслушан с огромным интересом и его ни разу не прерывали какими-то вопросами и замечаниями?
Когда Гуров закончил, Костя Приходько сказал:
— Значит, что же получается? Что Юля не падала с обрыва? То есть падала, конечно, но падала не случайно, а нарочно? И что она до сих пор жива?
— Да, получается, что так, — отвечал сыщик. — Получается, что она падала, но падала, точно зная, что с ней ничего не случится.
— И вы полагаете, что все это затеяли они с Юрой, чтобы свести отца в могилу и завладеть его имуществом? — спросила, в свою очередь, Лиза.
— А что еще я могу думать? — ответил Гуров вопросом на ее вопрос. — Ведь не могу я думать, что это просто веселый розыгрыш! И что «погибшая супруга» завтра утром придет домой и скажет: «А вот и я!» После чего вся семья отметит ее возвращение…
— Да уж, тут никакой не розыгрыш, — согласился Константин. — Но… Юлия, конечно, всегда казалась женщиной себе на уме, так сказать, человеком с двойным дном, но чтобы до такой степени…
— А чего тут удивляться? — возразила Лиза. — Ты вспомни всю эту историю, как вы трое за ней ухаживали, а она выбирала — кто побогаче, кто ей лучшую жизнь обеспечит! Всех вас троих за нос водила, то одного поманит, то другого. Откуда Вадим свою ишемическую болезнь сердца заработал? Оттуда, от прекрасной Юлечки! А Борьку Воронова она вообще погубила, со свету свела. Я все эти годы помалкивала, но теперь скажу: я всегда считала ее бессердечной, злобной теткой. А вся эта ее любовь к театру, ее «высокая культура» — это все показное.
— А откуда ты знаешь о наших ухаживаниях за Юлей? — удивился Костя. — Я всегда был уверен, что это для тебя тайна…
— Нет, дорогой, никакой особой тайны тут для меня давно нет, — отвечала Лиза. — Часть правды я узнала еще тогда, когда с тобой познакомилась, — мне это другие ваши сослуживцы рассказали. А часть потом Вадим Егоров поведал, проговорился.