— Я предполагаю, что там стоял второй сообщник, который светил фонариком в окно, — ответил Гуров. — Возможно, он не только фонарик использовал, но и более сложную технику. Но об этом я ничего не знаю, это только мои предположения.
— Фонариком? Это интересно… — произнес Суходольский и направился к кустам.
На изучение позиции владельца фонарика (которого никто не видел) криминалист потратил больше времени, чем на исследование круга на лужайке. Он ложился на траву и светил на нее своим прибором; он залезал в кусты и осматривал каждую ветку. Наконец он закончил свои исследования, закрыл чемоданчик и заявил:
— Нам очень повезло, что этот человек носит такой спортивный костюм. Будь там что-то гладкое, прочное — и у нас в руках ничего бы не было. А так я нашел две нитки.
— Две нитки?! — воскликнули хором Гуров и Соловьев.
— А я ничего не заметил! — признался Гуров.
— А я не видел, как вы их убрали в пробирку, — признался Соловьев.
— Ну на то я и опытный работник, чтобы все делать незаметно, — отвечал на это Суходольский. — Да, я нашел на кустах две крошечные нитки. Предполагаю, что человек с фонариком оставил эти следы, когда продирался через кусты уже после «представления».
— А зачем ему было продираться? — пожал плечами Соловьев. — Когда «представление» закончилось, он мог спокойно выйти из кустов и удалиться. Никто бы его не увидел. Вадим Егоров лежал без сознания, его сын хлопотал возле него, в окна никто не смотрел…
— Но ведь сообщники не могли этого знать, — ответил Гуров. — А вдруг кто-то из живших в доме все же выглянул из окна? Тогда вся их затея со «сценой из ада» пошла бы прахом. Нет, человек с фонариком должен был уйти сквозь кусты, а их толщина здесь достигает двух метров. Вот на этих двух метрах он и оставил свои нити. Какой вы все-таки молодец, Павел Викторович, что заметили эти нити. Вот что значит настоящий профессионализм! Значит, вы говорите, что это нити от спортивного костюма?
— Да, судя по всему, это нити от спортивного костюма, довольно дорогого, — ответил Суходольский. — Костюм черного цвета, ткань типа «флис», произведен… Где произведен, я пока не знаю, но это как раз узнать можно. Так, что у нас еще здесь остается неизученным?
— Ничего, — отвечал Гуров. — Вы осмотрели все. Теперь я с нетерпением буду ожидать результатов изучения этих двух нитей.
— С нетерпением — это потому, что про Юлию мы все знаем, а этого человека не знаем? — спросил Соловьев.
— Не совсем так, — отвечал Гуров. — Я с нетерпением буду ждать результатов анализа, потому что мне кажется, что этот человек в дорогом спортивном костюме является главным в этой паре. Это он придумал всю эту затею с прыжком с обрыва, с появлениями Юлии Егоровой в роли призрака. Он — настоящий убийца, а Юлия Егорова — только исполнитель при нем. И мне хотелось бы как можно скорее узнать, что это за человек, как его зовут и где он прячется. Да, капитан, кстати, насчет «прячется». Ты можешь завтра приехать в компании десятка оперативников? Надо бы прочесать лес за оврагом, тот район, где Юрий и Ксения видели незнакомца.
— Хорошо, завтра я сформирую оперативную группу, и мы проверим весь лес, — пообещал Соловьев.
После этого он зашел в дом, поговорил о ночном эпизоде с управляющим Безруковым, со слугами, снял с них показания. Потом они с Суходольским уехали. А Гуров принялся ходить по усадьбе. Он зашел в дом, поднялся в кабинет Егорова, выглянул там из окна. Потом проделал то же самое в комнате Юрия. Затем спустился вниз, попросил у управляющего ключ от кладовой и спустился в эту кладовую. Затем снова полез наверх — но не на второй этаж, а сразу на чердак. Здесь он увидел ту же картину, что уже видел во многих богатых домах — наверху, под крышей, стояли сундуки, наполненные детскими игрушками, в которые когда-то играл Юра Егоров, сдутыми волейбольными мячами и прочим столь же «нужным» инвентарем. Правда, здесь сыщик нашел и кое-что интересное. Повсюду лежал слой пыли, но в нескольких местах этот слой был нарушен — здесь явно кто-то ходил. А еще создавалось впечатление, что здесь размещали какие-то ящики или коробки. Поставили, а потом убрали. Но что это были за коробки, и были ли они вообще, или сыщик их выдумал — это оставалось неизвестным.
Когда Гуров во второй раз спустился на первый этаж, управляющий, которого разбирало любопытство, спросил:
— Вы что-то конкретное ищете, Лев Иванович? Может, ищете место, где мог бы кто-то укрыться? Чтобы выходить по ночам и пугать Вадима Александровича?
— А что, интересная гипотеза, — отозвался на это Гуров. — Что ж, такую возможность мне также надо было проверить. Проверить — и исключить из рассмотрения…