Поисковая магия… Как давно я к ней не обращался. Но без руны Инг, печать разорвется у меня под ногами, а начинать собирать контур на таком удалении почти невозможно, даже для меня, познавшего силу Пустоты, мага, способного видеть потоки энергий в окружающем пространстве. Так что когда печать была почти готова, я одной рукой продолжил удерживать контуры, а другой — схватился за саблю, чуть оголяя лезвие. Короткое движение большим пальцем и вот, тонкий порез набухает от выступившей крови. Именно на нее я наведу руну Инг, именно кровь станет проводником.
Все мои предыдущие приготовления — лишь варианты неверного пути. Вот оно, нормальное решение, которое бы сразу и предложил опытный маг, а не такой неуч, как я. Все эти годы я слишком сильно полагался на щиты, целительство и физическую силу, что совсем забыл о высшем колдовстве. Наверное, я бы мог даже остаться вместе с Витати, там, за пределами поля боя…
Когда я замкнул печать, и фиолетовая стрела ударила куда-то в землю, а сила руны Эпель, ведомая направленным на кровь Ингом, устремилась в самый центр гохринвийского воинства, полог отвода глаз не выдержал. Возмущение магических энергий разрушило заклинание и внезапно мы оказались лицом к лицу с целым отрядом бронированной западной конницы, что стояла в охранении на фланге и ждала команды вступить в бой.
Всадники вылупились на нашу пятерку, я же замер, как заяц, что увидел охотника. Келандцы, что сопровождали меня, соображали на удивление быстро — я только шевельнулся в сторону коня, а они уже выхватили сабли и бросились на превосходящего числом противника. Они знали, что за колдовство я творил, они понимали, что я должен вернуться к Витати.
По бойцам Гатиса было видно, что шум битвы будоражит их кровь и они недовольны тем, что остались в стороне с винефиком и чужаком-печатником. Чтобы хоть как-то помочь бесстрашным воинам, что решили отвлечь противника, я выбросил вперед дикие щиты, а сам собрал целый каскад из печатей Ур и Берк, чтобы защитить бойцов и дополнительно укрепить их доспех. Например, я был удивлен тем, что младший близнец, оранжевый маг Вирати, не утруждал себя укреплением брони собратьев, расходуя силу только на их оружие. Этому, впрочем, было логичное объяснение — печати были более эффективны в плане укрепления предметов, чем дикая руна Ур, если говорить об обычных магах. Да и работы тогда для Вирати было бы слишком много, а он в первую очередь — винефик, а не маг-кузнец.
Бойцы Гатиса бесстрашно вломились в бок построения, мигов зарубив троих человек, и еще двоих — выбив из седел. Тяжелые сабли келандцев поднимались и опускались с такой скоростью, что я только диву давался. Не отставали даже кони под седоками — они кусались и били копытами, если подворачивалась такая возможность, совсем как тяжелые кавалерийские скакуны, которых тренировали проламывать щиты и строй противника собственной грудью.
— Назад!!! — проорал я, колдуя два голубых контура. Один — Лагу-Лагу, для меня и бойцов, второй — Рад-Эонх, чтобы парализовать первый ряд преследователей.
Обе печати были вторыми, ибо я опасался, что сразу две третьи просто не смогу удержать — мне не хватало практики, да и охранные заклинания никогда не были моей сильной стороной.
Чтобы скрыть наше исчезновение под пологом Лагу, в моменте между поочередной активацией печатей, я потянулся щитами Ур и взорвал землю между бойцами Гатиса и гохринвийскими всадниками. Простенькое, почти безвредное колдовство — щиты были нужны, чтобы просто поднять пыль. А когда она осядет, мы уже будем далеко отсюда, надежно скрытые охранной магией.
Едва я успел развернуть коня, как почувствовал, как что-то поменялось. Это моя печать Эпель-Эпель-Инг достигла цели. Из-за нагромождения людей и животных, что-либо разобрать в истинном зрении у меня не получалось, но сигналом, что портал открылся, стал крик. Он настиг нас уже чуть позже — когда мы вырвались за пределы боя и подъезжали к тому месту, где оставили Витати.
Крик этот был страшен. Так не кричит раненый, так не кричит умирающий, так не рыдает даже мать, что потеряла ребенка. Крик этот был полон первобытного, совершенно дикого ужаса, так знакомого мне по полю под Нипсом. Ужаса от лицезрения твари бездны, что тянет к тебе свои когтистые лапы, ужаса, что заставляет твою кровь превращаться в кисель, что отказывается течь по жилам.