За длинный обеденный стол могла бы усесться, наверное, половина населения Ямата, но сейчас за ним проходил совсем небольшой званый обед. Практически семейный. Только во главе стола сидел не глава семьи, а остальным вскоре требовалось стать соперниками, даже врагами. Может и не смертельными, тут уж как получится.
Я сидел по правую руку от наместника и сосредоточенно поглощал икру летучей рыбы, кивая словам Фуманзоку с самым внимательным выражением лица, которое был способен состроить. Тоскливо оглядел стол и ещё раз убедился, что среди сотен тарелочек, чашек и пиал с икрой, рыбной нарезкой, маринованным зерном и тонкими пластами грибов, залитых острым соусом, нет высоких кувшинов. Я вздохнул, изобразил ещё одну милейшую улыбку и забросил комок слипшихся чёрных икринок в рот. Палочки скрипнули, видимо я прикусил их со злости. А наместник тем временем обратился напрямую:
— Син-тар Торн, я вижу, ты отдаешь должное икре, которую я пронес через портал специально для этой трапезы?
— Благородный Фуманзоку может не сомневаться, она чудесна. Прошу господина наместника передать слова благодарности повару, который готовил ее, и достойным людям, которые ловили эту рыбу.
Наместник поморщился: рыбаки не были самой популярной категорией граждан таррана Сента.
— Где твоя спутница, которая так внезапно была вынуждена нас оставить? И что с ней случилось? Надеюсь она не… нарушила основной обет женского монастыря с… м-м-м, последствиями?
— Про таких людей говорят, что раньше сломается тело, чем ослабнет дух, — усмехнулся я, а про себя добавил: «А ещё вернее сломаются все окружающие».
— Руэна очень строго соблюдала пост последние три дня, даже воды не пила. Так что неудивительно, что каму ухватили ее сознание. Она вернется и ещё доставит нам массу незабываемых минут!
— Уже доставила, — фыркнул Фуманзоку и отвернулся к Готару. Братец с привычно-унылой физиономией брал палочками спелые засахаренные вишни из стоящей перед ним пиалы, задумчиво рассматривал их и клал обратно в тарелку.
— Тебе не нравятся ягоды из сада благословенного арантара, син-тар Готар?
— Смею напомнить господину наместнику: традиция Ямата говорит о том, что на поминальный стол не положено выставлять сладости. Чтобы в полной мере прочувствовать боль утраты.
Фуманзоку снова фыркнул.
— А ты не очень-то разбираешься в уложениях своего таррана, — он взял бордовую ягоду палочками, полюбовался на отсвет в карамельной оболочке и с явным удовольствием съел вишню. Выплюнул косточку на тарелку перед собой.
— Но господин наместник…
— Да, я здесь господин и я наместник. До погребения, которое состоится сегодня вечером, ваш отец не считается усопшим. Таким образом, данный обед никак не может быть поминальным.
— Да простит меня благородный Фуманзоку, — склонил голову Готар.
— А теперь попробуй ягоды. Они действительно хороши в этом году.
— Но…
— Съешь, я сказал!
Братец побледнел, вскочил, схватил верхнюю ягоду из пиалы пальцами, разбрызгивая сладкий сок по белоснежному льну скатерти, закинул в рот и начал жевать. Судя по всему, он собрался съесть ягоду целиком, вместе с косточкой.
«Лишь бы не подавился», — подумал я, но каму миловали. Проглотив ягоду, Готар деревянно поклонился и покинул обеденную залу.
Фуманзоку продолжал благодушно улыбаться, глядя Готару вслед. Наместник дождался, пока за средним из син-таров закроется дверь, и повернулся к Нимаре.
— Твоя красота, син-тар Нимара, известна по всему Тарлангу.
— Благодарю господина наместника, — ответила сестра и прикрыла лицо веером с нарисованными цветками жасмина.
«Классический прием придворной дамы», — хмыкнул про себя я.
— А как зовут твоего друга? О, не трудись, прелестнейшей из лилий таррана не нужно хмурить лобик. Он сам представится.
— Но…
— Очаровательная! — перебил девушку и еще раз улыбнулся ей наместник, и повернулся к спутнику Нимары.
— Итак, молодой человек, как зовут потенциального правителя таррана Ямата?
Нимара фыркнула и поднялась из-за стола.
— Идём, Хидэки, мне нужно, чтобы ты проводил меня в мои покои. Не хочу напрягать лицо размышлениями о поиске дороги.
— Приятно было познакомиться, достойный Хидэки, — как ни в чем не бывало поклонился с полуулыбкой Фуманзоку.