— Нет, я не могу этого сделать.
— Ты могла, когда мы познакомились с тобой, Эллен. Помнишь тот день, когда король женился на королеве? Мы стояли в дверях и слушали церковные колокола.
Женщина печально улыбнулась:
— Если я сделаю это, ты заставишь меня выйти наружу, Мэтью. Или ты думаешь, что я не понимаю этого? Разве ты не видишь, как мне страшно? — В голосе ее прозвучала горькая нотка, и она вновь потупилась. — Ты все не приходишь ко мне… а когда, наконец, приходишь, начинаешь давить на меня и пытаться обмануть. Мы так не договаривались.
— Я прихожу к тебе, Эллен. Даже тогда, когда, как теперь, у меня много дел и собственных тревог.
Лицо моей собеседницы смягчилось:
— В самом деле, Мэтью? Что же мучает тебя?
— Да сильно, собственно, ничего не мучает… Эллен, ты и в самом деле хочешь остаться здесь до конца дней своих? — спросил я, а затем, чуть помедлив, добавил: — А что случится, если тот, кто оплачивает твое пребывание здесь, прекратит это делать?
Больная напряглась:
— Я не могу даже говорить об этом. Ты знаешь это. Эта перспектива невыносимо терзает меня.
— И как, по-твоему, Шоумс позволит тебе остаться здесь из милосердия?
Феттиплейс вздрогнула, а потом уверенным тоном произнесла, глядя мне в лицо:
— Как тебе известно, я помогаю ему с пациентами. Я умею делать это. Он оставит меня при себе. Это все, чего я хочу от жизни, этого и… — Она отвернулась, и я заметил, что в уголках ее глаз блеснули слезы.
— Ну, хорошо, — сказал я. — Все хорошо.
Потом, поднявшись, я заставил себя улыбнуться.
Эллен тоже ответила мне бодрой улыбкой.
— А как дела у жены Барака? — спросила она. — Ей еще не пора рожать?
Я оставил ее через полчаса, пообещав навестить, прежде чем окончатся две недели. Не через две недели, а до того, как они закончатся: она вновь выторговала себе эту льготу.
Хоб Гибонс ожидал меня в неопрятном кабинетике Шоумса, сидя на табурете за столом и сложив руки на засаленном камзоле.
— Как прошел ваш визит, сэр? — поинтересовался он.
Я закрыл за собой дверь:
— Эллен вела себя как обычно.
Затем я взглянул на смотрителя:
— Сколько же она находится здесь? Девятнадцать лет? Согласно правилам, пациент может оставаться в Бедламе всего год: считается, что за это время они вылечиваются.
— Если они платят, их никто не выгоняет. Если только они не доставляют уйму хлопот. A Эллен Феттиплейс не из таких, — отозвался Гибонс.
Я помедлил. Однако решение было принято: мне нужно было выяснить, из какой она семьи. Открыв кошель, я достал из него золотой полу-энджел[14], старинную монету. Сумма была крупной.
— Кто оплачивает пребывание Эллен в вашем заведении, Хоб? — спросил я. — Кто именно?
Привратник уверенно покачал головой:
— Вы знаете, что я не могу сказать вам этого.
— За то время, которое я посещаю ее здесь, мне удалось узнать только то, что на нее напали и изнасиловали в Сассексе, когда ей не было и двадцати. Я узнал также, что она жила в местечке, называвшемся Рольфсвудом.
Гибонс, прищурившись, посмотрел на меня и негромким голосом спросил:
— Как вам удалось это узнать?
— Однажды я рассказывал ей о ферме моего отца возле Личфилда и упомянул великое зимнее наводнение двадцать четвертого года. Она сказала тогда: «Я была еще девочкой. Помню, в Рольфсвуде…» После чего заперла рот на замок. Однако я принялся расспрашивать и выяснил, что Рольфсвуд — это небольшой городок в кузнечном районе Сассекса возле границы с Хэмпширом. Впрочем, Эллен так ничего больше и не сказала, ни о своей семье, ни о том, что с ней случилось. — Я пристально посмотрел на Гибонса. — Может быть, на нее напал кто-то из ее собственных родственников? И поэтому ее никто не посещает?
Хоб посмотрел на остававшуюся в моей руке монету, а потом на меня.
— Ничем не могу помочь вам, сэр, — проговорил он веско и неторопливо. — Мастер Шоумс особенным образом подчеркивал, чтобы мы не расспрашивали о происхождении Эллен.
— У него должны быть записи, — кивнул я в сторону стола. — Возможно, вон там.
— Стол заперт, и я никоим образом не собираюсь взламывать его.
Однако эту загадку все-таки следовало распутать.
— Сколько стоят эти сведения, Хоб? — спросил я напрямик. — Назови свою цену.
— Можете ли вы заплатить мне столько, сколько потребуется, чтобы дожить до конца дней своих? — побагровев, проговорил Гибонс с внезапным гневом. — Если я узнаю это и скажу вам, меня обязательно вычислят. Шоумс помалкивает о ней, а это значит, что у него есть на сей счет инструкции свыше. От попечителя Метвиса. Меня выгонят. Я потеряю крышу над головой и работу, которая кормит меня и наделяет кое-какой властью в мире, не знающем жалости к беднякам.
14
Энджел, или ангел — золотая монета, выпускавшаяся во Франции и Англии, причем наибольшее распространение она получила именно в последней. Начальная стоимость энджела составляла 6 шиллингов 8 пенсов, то есть ровно 80 пенсов, что составляло треть фунта стерлингов.