Елизавета кивнула и улыбнулась королеве, на мгновение превратившись в обыкновенную девочку своих лет. Я вновь низко поклонился. Одна из камеристок подошла к ребенку и проводила его к двери. Юная леди шла неторопливым, сдержанным шагом. Собачка решила было последовать за ней, но королева велела животному остаться. Камеристка постучала в дверь, та открылась, и они с девочкой исчезли за ней.
После этого Екатерина повернулась ко мне и протянула узкую, в кольцах, руку для поцелуя.
— Ты дал хороший ответ, — проговорила она, — однако, быть может, наделил своих собратьев адвокатов слишком большой самостоятельностью.
— Да. Для этого я слишком циничен, — не стал отрицать я. — Но она всего лишь дитя, хотя и воистину удивительное. Разговаривать с ней интереснее, чем со многими взрослыми.
Королева вдруг рассмеялась, блеснув ровными белыми зубами:
— В гневе она ругается, как солдат! На мой взгляд, этому содействует мастер Тимоти. Но согласна, она и вправду удивительна. Мастер Гриндал, наставник принца Эдварда, занимается также и с ней и говорит, что более смышленого дитяти ему еще не приходилось учить. А еще эта девочка столь же ловка в спорте, как и в науках. Она уже следует за охотой и читает новый трактат мастера Эшема[18] о стрельбе из лука. Тем не менее иногда она так печальна и так наблюдательна… А иногда испугана. — Королева печально посмотрела в сторону закрывшейся двери, и на мгновение я увидел знакомую мне Екатерину Парр: напряженную, испуганную, отчаянно стремящуюся поступить правильно.
— Мир — опасное и ненадежное место, ваше величество, — проговорил я. — Здесь невозможно оказаться слишком бдительным.
— Ты прав. — Слова моей собеседницы сопровождала полная понимания улыбка. — А теперь ты боишься того, что я вновь отправлю тебя в самую гущу его худших опасностей. Это заметно. Но я никогда не нарушаю данных обещаний, мой добрый Мэтью. Я приготовила для тебя дело, которое не имеет ничего общего с политикой.
Я склонил голову:
— Вы видите меня насквозь. Даже не знаю, что сказать.
— Тогда не говори ничего. Кстати, как обстоят твои дела?
— Вполне неплохо.
— Находишь ли ты сейчас какое-то время для занятий живописью?
Я покачал головой:
— В прошлом году случалось, но теперь… — Немного помолчав, я добавил: — Слишком многие заинтересованы в моих услугах.
— Я вижу след забот на твоем лице. — Карие глаза королевы были столь же проницательны, как и взгляд Елизаветы.
— Это всего лишь те морщины, что приходят с возрастом. Впрочем, над вашим лицом он не властен, ваше величество.
— Если у тебя когда-либо возникнут сложности, то я помогу тебе всем, чем возможно: тебе известно об этом.
— Меня тревожит одно небольшое личное дело…
— Сердечное, насколько можно понять?
Я посмотрел на сидевших возле окна дам, осознавая, что королева говорит достаточно громко для того, чтобы они могли ее слышать. Ни у одной из них не будет основания донести, что Екатерина Парр имела приватный разговор с неприятным королю человеком.
— Нет, ваше величество, — ответил я. — Дело не в этом.
Королева кивнула, на мгновение в задумчивости нахмурилась, а затем спросила:
— Мэтью, тебе случалось иметь дела с Сиротским судом?
Я с удивлением посмотрел на нее:
— Нет, ваше величество.
Суд по делам опеки был учрежден королем несколько лет назад, для управления делами состоятельных сирот, подпадавших под его юрисдикцию. Не было судебной палаты более продажной и более далекой от всякого правосудия. Именно там должны находиться документы, удостоверяющие безумие Эллен, ибо опека короля распространялась и на безумцев.
— Ну, неважно. Дело, которое я хочу поручить тебе, в первую очередь требует честного человека, a тебе известно, каковы адвокаты, специализирующиеся на опеке. — Ее величество наклонилась вперед. — Возьмешься ли ты за такое дело? Ради меня? Мне хотелось, чтобы им занялся ты, а не мастер Уорнер, потому что у тебя больше опыта в ведении дел простых людей.
— Мне придется освежить в памяти принятые там процедуры. Но, впрочем, да, возьмусь.
Екатерина кивнула:
— Спасибо. Ты должен знать еще одну вещь, прежде чем я приглашу твоего нового клиента. Мастер Уорнер говорил мне, что при рассмотрении дел по опеке адвокатам приходится путешествовать в те края, где живут юные подопечные, чтобы собрать заявления.
— Показания. Это можно сказать о любом суде, ваше величество.
— Мальчик, о котором пойдет речь, живет в Хэмпшире возле Портсмута.
18
Эшем, Роджер (1515–1568) — английский гуманист, ученый-филолог и писатель, прозванный «отцом английской прозы», педагог, наставник принцессы (позже королевы) Елизаветы Тюдор, прививший ей вкус к классической литературе. Учился в Кембриджском университете, в 1538–1554 гг. преподавал там греческий язык. Участвовал в религиозных спорах того времени, поддерживая протестантов в дискуссии о верховенстве папы римского. В 1545 г. опубликовал трактат-диалог о стрельбе из лука, бывшей любимым развлечением Эшема.