— Что же случилось? — спросил я негромко.
Когда она вновь посмотрела на меня, горе сделало ее глаза пустыми:
— На второе лето, когда Майкл был с ними в Лондоне, началось чумное поветрие. Семейство решило отправиться в Хэмпшир, в собственное поместье. Ехали они с друзьями, другим семейством, которое приобрело здания старого монастыря и остаток земель. С семейством Хоббеев.
Имя это она едва ли не выплюнула.
— И кем же они были? — Спросил я.
— Николас Хоббей также торговал тканями. Он перестроил монастырь в жилой дом, и семья мастера Кертиса намеревалась погостить у них. Майкл также собирался в Хэмпшир. Они уже паковали вещи в дорогу, когда мастер Кертис нашел у себя бубоны под мышкой. Едва его уложили в постель, как свалилась и его жена. Через день оба были мертвы. Как и их управляющий, тоже очень хороший человек.
Она тяжело вздохнула:
— Ну, да вы знаете, как это происходит.
— Да. — Так случается не только с чумным поветрием, но со всякой болезнью, рожденной злыми гуморами Лондона. Я вспомнил о Джоан.
— Майкл и дети уцелели. Хью и Эмма были раздавлены горем и в слезах искали утешения друг у друга. Мой мальчик уже не знал, что с ними станет: близких родственников у детей не было. — Мистрис Кафхилл стиснула зубы. — И тут явился Николас Хоббей. Если бы не эта семейка, мой сын был бы до сих пор жив!
Она посмотрела на меня полными внезапной ярости глазами.
— Вы сами когда-либо встречались с мастером Хоббеем? — уточнил я у нее.
— Нет. Я знаю лишь то, что рассказывал мне Майкл. Он сказал, что сначала мастер Кертис намеревался купить монастырь со всеми землями в качестве капиталовложения, однако в итоге решил, что не может позволить себе этого. Мастера Хоббея он знал по гильдии торговцев тканями. Николас несколько раз приходил к обеду, чтобы обсудить разделение земель между их семьями, к чему в итоге они и пришли, причем Хоббей приобрел меньшую часть леса и здания монастыря, который намеревался превратить в свой загородный дом. Мастер Кертис взял себе более обширную часть леса. За все это время Николас подружился с мастером и мистрис Кертис. Он показался Майклу человеком, придерживающимся реформистских взглядов в обществе богобоязненных людей, который, однако, с папистом будет вести торговые переговоры, перебирая четки. A о жене его, мистрис Абигайль, мой сын просто сказал, что она безумна.
Снова безумие!
— И в чем это проявлялось? — поинтересовался я.
Моя старая собеседница покачала головой:
— Не знаю. Майкл не любил говорить со мной о подобных вещах. — Помедлив, она продолжила: — Мастер и мистрис Кертис умерли слишком быстро и потому не успели составить завещание. Вот почему все сделалось таким неопределенным. Однако уже вскоре после их смерти мастер Хоббей явился с адвокатом и сказал моему сыну, что будущее детей устроено.
— Вам известно имя адвоката?
— Дирик. Винсент Дирик.
— Ты знаешь его? — спросила меня королева.
— Чуть-чуть. Он барристер в Иннер-темпл. И за прошедшие годы не раз представлял в судах интересы лендлордов в Суде по прошениям, выступая моим противником. Хорош в споре, однако может быть излишне агрессивен. Я и не знал, что он также работал в Палате опеки.
— Майкл опасался его, — вставила мистрис Кафхилл. — Вместе с викарием Кертисов мой сын пытался найти их родственников, однако тут мастер Николас заявил, что купил опеку над детьми. Дом Кертисов был назначен к продаже, а Хью и Эмма должны были перебраться в дом Хоббеев на Шу-лейн.
— Это было сделано слишком поспешно, — заметил я.
— Сыграли свою роль деньги, — прокомментировала королева.
— И сколько же там было земли? — задал я еще один вопрос.
— На мой взгляд, около двадцати квадратных миль. Доля детей составляла около двух третей, — ответила Бесс.
Большой участок…
— А вам известно, сколько Хоббей заплатил за опеку? — продолжил я расспросы.
— Как будто бы восемьдесят фунтов.
Дешево, на мой взгляд. Я подумал о том, что, выкупив опеку над Хью и Эммой, Хоббей получил право распоряжаться их долей леса. В Хэмпшире, вблизи Портсмута существовала значительная потребность в корабельном лесе, да и расширяющееся производство железа в Сассекской пуще тоже недалеко и тоже постоянно нуждается в топливе.