Уличные дети и вообще бедствия обездоленных детей всегда привлекали его внимание.
— Очень немного. Опекун заинтересован в том, чтобы подопечный был жив, ибо в случае смерти последнего опека кончается. Кроме того, он обязан устроить образование подростка. Но вот женить или выдать замуж подросшего подопечного он может, в большей или меньшей степени, по собственной воле.
— То есть дети находятся словно в ловушке? Беспомощные в терновнике?
— Суд обладает властью надзора. У него можно попросить защиты от плохого обращения с подопечными, как это сделал Майкл Кафхилл. Однако суд не любит вмешиваться, поскольку опекунство приносит доход. Завтра я схожу в опеку. Вполне возможно, мне придется подмазать чью-то ладонь, чтобы посмотреть все бумаги. И, раз уж я буду там, — я глубоко вздохнул, — то попробую получить копию документа, удостоверяющего безумие Эллен. Документа девятнадцатилетней давности.
Джек посмотрел на меня серьезными глазами:
— Эта Эллен становится для тебя чем-то вроде личного порока. Слабость наделяет некоторых людей странной разновидностью силы, как тебе, конечно, известно. Кроме того, она хитра, как и многие безумцы.
— Если удастся узнать что-нибудь о ее семействе, это может оказаться шагом вперед. Возможно, мне удастся найти человека, который будут заботиться о ней. И снимет с меня это бремя.
— Ты говорил, что Эллен была изнасилована. Возможно, это сделал один из членов ее собственной семьи.
— Не обязательно. Если дело Кертисов будет принято к рассмотрению, мне, быть может, потребуется съездить в Портсмут, чтобы снять показания. Возможно, мне придется сделать крюк в Сассекс.
Барак приподнял бровь:
— В Портсмут? Я слышал, что туда отправили уйму солдат. Возможно, французы высадятся именно там.
— Я знаю это. Королева сказала мне, что шпионы короля утверждают, будто бы планируется именно это. Но имение Хоббеев находится в нескольких милях к северу от города.
— Я бы съездил с тобой, однако не могу оставить Тамасин. Во всяком случае, сейчас.
Я улыбнулся:
— И не думай об этом. Но помоги мне со слушанием по делу Майкла Кафхилла.
— Странно, что он покончил с собой, подав это прошение. Как раз тогда, когда мог бы что-то сделать для юного Кертиса.
— Ты хочешь сказать, что его убили? Я думал об этом. Однако его мать говорит, что никто больше не знал о его прошении. Кроме того, она узнала почерк на записке. — Я передал помощнику клочок бумаги, и он принялся внимательно его изучать.
— По-прежнему странно, — пробормотал он затем. — Не вредно будет сходить в тот дом, где останавливался Майкл, и задать там несколько вопросов.
— А ты сможешь сделать это завтра?
Барак улыбнулся и кивнул. Он любил работу подобного рода и умел ее делать. Умел разыскивать факты на мостовой.
— Кроме того, придется посетить прежнюю церковь семейства Кертисов, посмотреть, там ли обретается старый викарий, — продолжил я.
— Первым делом.
— Давай-ка, я запишу тебе адреса…
Когда я повернулся к Джеку, чтобы передать ему бумагу, он посмотрел на меня с легкой ехидцей.
— Что такое? — удивился я.
— Это дело расшевелило кровь в твоих жилах, не так ли? Я уже замечал, что тебе становится скучно.
Но в следующий миг Барак услышал голос жены и распрямился. Мы подошли к двери. Тамасин уже стояла за ней с улыбкой на лице. А Гай явно был довольнее, чем все последние дни.
— С моей девочкой все в порядке, — проговорила молодая женщина. — С моей маленькой Джоанной.
— С моим маленьким Джоном, — возразил ей Джек.
— Но ты уже тяжела, Тамасин, — предупредил ее медик. — Не стоит препираться из-за пустяков.
— Да, доктор Мальтон, — со смирением ответила та.
Барак взял ее за руку:
— То есть ты намереваешься слушаться доктора Мальтона, а не собственного мужа и господина, так?
Его супруга улыбнулась:
— Надеюсь, мой добрый муж и господин проводит меня домой. Если он не нужен вам, сэр, — добавила она, повернувшись ко мне.
Когда, погрузившись в легкую дружескую перепалку, они оставили дом, врач улыбнулся:
— Тамасин говорит, что Джек слишком нервничает.
— Что ж, я получил новую работу, которая займет его. — Я положил ладонь на плечо друга. — Именно это, Гай, необходимо и тебе самому… ты должен вернуться к работе.
— Еще не пришло время, Мэтью. Я слишком… устал. A теперь мне надо снова вымыть руки. В отличие от многих моих коллег, я полагаю важным избавляться от любых скверных гуморов.
Он снова поднялся наверх. А я ощутил внезапную тяжесть печали: о Гае, об Эллен, о незнакомом мне парнишке Хью Кертисе, о бедном Майкле Кафхилле… И чтобы несколько упорядочить все эти думы, я решил пройтись по саду.