«Как уже сообщалось во вчерашнем вечернем выпуске, к кассе Баварского банка в Мюнхене подошла элегантно одетая русская женщина, которая хотела разменять 500-рублевую банкноту. Чиновник заподозрил неладное, проверил по своему списку и убедился, что банкнота краденая. Полицейский комиссар доставил женщину в полицию. У нее нашли довольно крупную сумму немецкими деньгами, соответствующую 500 рублям. Кажется поэтому, что она пыталась обменять уже вторую банкноту.
Как нам сообщает дальнейшая частная телеграмма из Мюнхена, женщина пока отказывается дать сведения о себе. Но уже установлено, что эти 500-рублевые банкноты были похищены в Тифлисе. 26 июня прошлого года в Тифлисе была отправлена почтовая карета из почты в филиал государственного банка. Конвой из 16 казаков оказался бессильным.
Предполагают, что арестованная в Мюнхене дама является орудием банды. Сами похитители, по-видимому, находятся во Франции и в Швейцарии.
С тифлисским налетом, очевидно, связано полученное нами из Парижа сообщение: «Два русских террориста, 25-летний Меер Валлах и Фанни Затульска, были вчера здесь арестованы. Они были посланы во Францию для обмена забранных в Тифлисе денег. У них якобы была найдена еще сумма в размере 20 тысяч франков».
Меер Валлах. Читай Максим Максимович Литвинов. И он тоже…
Аресты, аресты… В Мюнхене… Париже… Стокгольме… Женеве… Копенгагене… Софии… Роттердаме…
А уверенность в удаче была немалая. Особенно после того, как Житомирский беспрепятственно обменял четыре «неприятных» пятисотрублевки на итальянские лиры. Обнадеживающая разведка позиций противника перед решающей акцией.
В один и тот же день — во вторник восьмого января — тифлисские пятисотрублевые должны были быть обменены на банкноты нескольких европейских стран. Сам по себе обмен — штука немудреная, минутная. Если только заграничные банки не оповещены, что кредитные билеты серии А.М. номера от 62901 по 63000 и от 63701 по 63800 из экспроприированных двухсот пятидесяти тысяч. Видимо, нет, раз Житомирскому удалось без малейших затруднений одним манером обменять четыре билета. Да и откладывать дольше нельзя. Необходимо покончить до суда над Камо.
Во вторник радужные надежды оборачиваются полным провалом. Хуже всего в Париже. Максим Литвинов задержан с двенадцатью билетами в бумажнике. И не в банке у кассы. Почему-то на Гар дю Нор — на Северном вокзале. В газетах шум на весь континент. Почище незабвенных упражнений на вечернем досуге милейшего барона Мюнхгаузена. В дрожь бросает при чтении «Ле Журналь»: «РУССКИЙ ВАЛЛАХ.
ЕГО РАЗЫСКИВАЛИ В ТЕЧЕНИЕ ДВУХ ЛЕТ!!!
Это тот, кто в 1906 году руководил нападением ца фургон русского банка в Санкт-Петербурге.
Господин Ксавье Гишар, начальник бригады, занимающейся анархистами, задержал в Париже одного из самых опасных террористов. Этот арест вызовет известные волнения в России…
Документы, захваченные у террориста Валлаха, представляют большой интерес для русской полиции. Они содержат сведения об организации современного русского революционного движения. Кроме того, некоторые письма, найденные в портмоне этого опаснейшего нигилиста, могут касаться непосредственно безопасности царя Николая Второго».
Насмерть перепуганы обыватели повсеместно в Европе. Даже в самой терпимой, гостеприимной Женеве «только и разговоров, что о русских экспроприаторах. Об этом с ужасом говорили за столом в том пансионате, куда мы с Ильичем ходили обедать, — строки Крупской. — Когда к нам пришел в первый раз живший в это время в Женеве Миха Цхакая, кавказский товарищ, председатель III съезда партии в 1905 году, его кавказский вид так испугал нашу квартирную хозяйку, решившую, что это и есть самый настоящий экспроприатор, что она с криком ужаса захлопнула перед ним дверь».
В продолжение:
«Тифлис, прокурору судебной палаты
Женеве арестованы Николай Семашко и Вячеслав Карпинский точка Швейцарские власти выражают готовность исполнить все требования расследования и выдачи.
Директор Трусевич».
«Тифлис, судебная палата, следователю по особо важным делам Малиновскому
Ввиду ходатайства роттердамской полиции министерством иностранных дел уже поручено по телеграфу императорской миссии в Гааге сделать официальное представление нидерландскому правительству о задержании и выдаче лиц, пытавшихся обменять похищенные кредитные билеты
Министр юстиции № 416».
Полицейский интернационал — мерзость все-таки в рамках профессии. Даже гартинги с житомирскими — тоже штатная служба. Иудины сребреники по платежной ведомости, по контракту. Но чтобы заведомо лживые доносы на чашу весов в борьбе идей — это только меньшевики.
Ленин — Горькому второго февраля:
«Л. Мартов поместил в бернской с.-д. газете «заявление», где говорит, что Семашко не был делегатом на Штутгартском конгрессе, а просто журналистом. Ни слова о его принадлежности к с.-д. партии. Это — подлая выходка меньшевика против большевика, попавшего в тюрьму. Я уже послал свое официальное заявление как представителя РСДРП в Международном бюро. Если Вы знаете Семашко лично или знали в Нижнем, то непременно напишите тоже в эту газету, что Вас возмущает заявление Мартова, что Вы лично знаете Семашко, как c.-д., что Вы убеждены в его непричастности к делам, раздуваемым международной полицией»[34].
На следующий день приписка Надежды Константиновны к письму Ильича Г. А. Алексинскому:
«Меньшевики уже… устраивают тут такие гнусности, что трудно даже верится…»
Придется поверить — жизнь представит слишком убедительные доказательства. Поверить в вовсе невозможное для людей элементарно порядочных, мало-мальски стыдливых. На роль полицейского осведомителя в масштабе минимум европейском претендует сам Павел Аксельрод. «Старец хилый, кроткий, ветхий», как представляет его Емельян Ярославский в шуточной поэме «Сон большевика». По великой кротости своей собственноручно составляет в мельчайших подробностях — боже упаси чего забыть! — план повсеместной расправы с большевиками. Всех на кол!
Никто не возьмется сказать, с каким чувством Георгий Валентинович Плеханов читал Аксельродов пасквиль, ему перво-наперво адресованный. Гласности его не предал[35]. Возможно, отложив, тщательно вымыл руки…
Так, в Аксельродовом тайном замысле экспроприацию, совершенную Камо в Тифлисе, необходимо квалифицировать как акт сугубо бандитский. Ленин этот грабеж среди бела дня заранее одобрил. Лучшего повода дискредитировать ленинцев в глазах заграницы долго или вообще не будет. Посему надлежит Плеханову написать доклад, направленный категорически против большевиков. Доклад перевести на немецкий, французский и английский языки, направить немецкому партийному правлению (Форштанду), Каутскому, Адлеру, Интернациональному бюро, в Лондон. Разослать по всем подходящим адресам… Терять время нельзя. Покончить надо побыстрее, навсегда. Начиная, само собой, с Камо. Немного общих усилий, и он окажется на виселице…
Только общих усилий! Гартинг уже радостно телеграфирует директору Трусевичу:
«В «Голосе Социал-Демократа» № 1–2 напечатана статья «Не пора ли покончить?», являющаяся хорошим аргументом для обвинения экспроприаторов, так как в ней редакция «Голоса» прямо называет их бандитами, грабителями и требует исключения их из партии».
Вот наконец и случай, нисколько не ущемляя интересов своей агентуры, сообщить Берлину, что Мирский — это Камо. Сообщить со ссылкой на таких экспертов, как меньшевики.
Временно заменяющий отлучившегося из Петербурга Трусевича С. Виссарионов приказывает составить по всем правилам высокого полицейского этикета бумагу (почему-то немцам на французском языке). Директор департамента полиции — весьма уважаемому господину полицей-президенту:
«Имею высокую честь препроводить Вам два экземпляра газеты «Голос Социал-Демократа» № 1–2 февраль сего года. Статья «Не пора ли покончить?» представляет неопровержимый аргумент против злонамеренной кампании, развязанной газетой «Форвертс» и оппозиционным депутатом рейхстага Либкнехтом. Как вы лично убедитесь, подлинные русские социал-демократы — меньшевики — исторгают Мирского — Камо Самехи из своей среды. Экспроприация 250 тысяч рублей квалифицируется как деяние уголовное и только уголовное… Камо не есть социалист!