Тут и Адам, выйдя из чащи, припал к ногам бога, каялся в содеянном.
- Это змий Иблис обольстил мою жену, а меня, опоив зельем, лишил рассудка, и мы ели от того дерева.
Уран тяжело опустился на плащ, который услужливо подстелил на землю Офион, и молвил.
- Да я стар, а у старости сотни изъянов, видать во всем том, что произошло, есть и моя вина. Всех разуму поучал, а своих названных детей не вразумил, думал, все само образуется. Издавна женские чары таили в себе беду. Распутство всегда порождало горестей череду, - журил он Еву. - Не следует честной женщине, вводя мужа в обман, предаваться блуду, такова небесная воля, и всегда справедлива она. А тебе сын мой не следует искать радости в пьянстве, помни, там, на дне стакана сидит зелёный змий Иблис-обольститель и смутьян разума.
А затем Уран поднял руки к небу и, обращаясь к змию Иблису, молвил.
- За то, что ты сделал, проклят будешь пред всеми скотами, пред всеми зверями полевыми. Прейдет время, и ты будешь ползать на чреве своем, и будешь есть прах во все дни жизни твоей. Проклиная тебя, я вражду положу между тобою и семенем твоим. Оно будет поражать тебя в голову, а ты будешь жалить его в пятку, на большее ты не способен. На веки вечные проклинаю тебя, и заклятие мое верное.
Сказав так, он тяжело вздохнул, придерживая рукой сердце, и Офион тут же предложил ему мятных капель. Отпив лекарство, Уран молвил, держась рукой за сердце.
-Совсем покинули меня силы, от старости струхло мое тело, пора на покой в царствие небесное.
Адам и Ева, испугавшись таких слов, запричитали, заливаясь слезами.
-Прости нас отец небесный, не ведали мы, что творили.
А змий Офион еще раз предложил ему мятных капель и молвил с укором:
- лучше отпей лекарства и не городи чепухи, тебе ещё жить да жить, на земле нет такого чистилища, способного вместить твою душу.
Но Уран, оттолкнув рукою лекарство, пустился в рассуждения.
-Вот именно, нет чистилища. Кто-то строит себе чистилище еще при жизни, а я жизнь прожил и даже дубового гроба себе не нажил. Сад взрастил, жил в нем, о чем-то грезил, на что-то надеялся, отгородившись от внешнего мира каменной стеной. Только действительность такова, что никакие заборы не укроют тебя от бед. Уеду отсюда, лучше в чистом поле костьми лягу, а не в этой злаченой клетке.
Услыхали те слова его названые дети, Адам с Евою, которых он взрастил, словно цветы в Рейском саду, бросились к нему со слезами:
- прости нас отец, не хотели мы того, что произошло.
И молвил Уран, гладя Еву по её златых волосах.
-Хоть и нет твоей вины в беременности, в том вина зверя Иблиса, но умножу я скорбь твою. В болезни будешь рожать детей своих.
Припав к ногам отца, рыдала Ева и, утирая слезы, вопрошала:
-как мне жить с мужем своим, ведь я грешна.
-Он простит тебя, правда? - спрашивал Уран у склонившего голову Адама.
-Да, - соглашался тот, - ведь я её люблю.
- Вот и ладно, - гладил он Еву по-голове, - и ты прости и покорись мужу, ведь в его власти господствовать над тобой.
И та покорилась. А сыну Адаму он сказал так.
-То, что ты послушал голос жены своей и ел от дерева, о котором я вас сто раз предупреждал: не рвите запретного плода, не ешьте от него, эта земля отныне запретна, табу, и нет вам на ней места. Придеться вам дети мои покинуть сад Рейский, от черной земли добывать себе пропитание.
-Но как же мы можем выйти в свет нагими и без одежд? - спрашивал Адам, все еще надеясь, что Уран передумает и простит их.
- Неужто до такой степени открылись глаза ваши, раньше ходили, раздеты и ничего, а теперь стыдитесь наготы своей, - интересовался старый бог.
- Не только стыдимся, но и боимся, - отвечали Адам и Ева, - сам говоришь, что ждут нас долгие скитания пустыней, которая кишмя-кишат змеями и сколопендрами, а ноги наши босы.
- Ну что ж, придется приодеть вас в одежды крепкие, да приобуть в сандалии кожаные. Офион! - приказал Уран змию, - отправляйся к кожевникам и приодень их в одежды дорожные.
И тот покорно, склонив голову, исполнил его приказание. Пришел змий к кожевникам, заплатил им денег, сколько они попросили за работу, и сказал.
-Мне нужен большой дорожный мешок, чтобы мог вместить все необходимое для дальней дороги: кожаные куртки, кожаные сандалии и рукавицы, чтобы защищали руки и ноги; сделайте все это, и скорей принесите.
Так тому и быть, согласились мастера-кожевники, и в короткий срок изготовили все, что им заказал Офион. А когда пришли Адам с Евою к нему, разодетые, чтобы проститься, сказал Уран Адаму таковы слова.
- Вот теперь ты стал как один из нас, познал добро и зло. Куда думаешь направить свои стопы.
- Мы тут с Евой посовещались, - отвечал Адам, - думаем, вначале мир посмотреть, а там видно будет. Начнём с (индийской) страны Ракшаси, а оттуда махнем на Цейлон или на Суматру, говорят, там житье доброе и природа не хуже, чем в саду Рейском.
- Ну что ж, это хороший выбор, я всегда мечтал побывать в (индийской) стране Ракшаси и всегда мне что-то мешало, так что в душе я вам даже завидую.
- А может, мы останемся? - все еще надеясь, спрашивала Ева.
Но Уран был непреклонен.
-Ступайте с миром дети мои, - молвил старый божич, и в благословении простер над ними руки, сдавленным голосом прочтя молитву. - Пусть ваша дорога будет легкой, хлеб сытным, вода сладкой, беды и несчастья обходят стороной.
А они смиренно, склонив головы, стояли, слушали, не решаясь сделать шаг.
-Идите, - подтолкнул он их и с горечью в сердце добавил. - Хотя ты Адам и простер руки свои и взял плод от древа жизни, вкусив его плод, но от этого ты не стал жить вечно. Твой род будет продолжен через Еву, ибо она станет матерью всех твоих потомков. Но и ты не умрешь, через мириады лун тебя будут помнить потомки и будут они счастливы, ибо через тебя они получили благословение в веках. Идите дети мои и помните, что бог не отвергает вас, - и сухая мужская слеза, выкатившись из глаза щемящей горечью, сдавила его сердце.
Шаг, еще шаг и вскоре, их след уже растворился в безбрежной степи, удаляясь все дальше и дальше от дома. С проходящим судном они добрались в (индийскую) страну Ракшаси, а оттуда по цепи отмелей из небольших коралловых островков попали на Цейлон. Этот самый короткий путь длинною в 30 км между Цейлоном и полуостровом Индостан и поныне называют Адамов мост, и если хорошенечко присмотреться, там до сих пор видны отпечатки их ног.
-Да, выросли Адам с Евою, совсем стали взрослыми, - молвил Офион, всматриваясь в след уходящим, - что ни говори, дети растут быстро, не успеешь оглянуться, а они уже покидают родительский дом, оставляя после себя память, хранимую до скончания дней. Почему так происходит, вразуми, - просил он Урана.
-Потому что родители крепко любят своих детей и в мыслях своих хотят, чтобы они оставались с ними вечно. Но где-то там, глубине в души, есть потаенный уголок сознания, в котором хранится память о своей молодости, которая иногда напоминает о своем существовании цветными картинками прошлого. В такие минуты родители видят в детях свое отражение, вот и подталкивают их из гнезда. Летите, будьте такими как мы и даже лучше.
-Интересно, сможет ли Адам стать лучше своего отца? - интересовался Офион.
-Думаю, сможет, кто его отец неведомо, наверное, какой-нибудь бедный Шумер, а он, благодаря своей образованности, станет если не царем, то уж наверняка великим праведником. Ева нарожает ему славных детей, и будет их род бесконечен в веках, это я знаю точно. А вот мои дети не все закончат благополучно, - с горечью в голосе добавил Уран, - скоро, очень скоро падет звезда Крона-Иблиса, иссякнет его могущество.
С этими словами старый Уран, переменившись лицом, грозно метнул в Офиона искру гнева и молвил.
-И твоя звезда вскоре закатится старая ты кляча, - ругал он на все лады змия. - Это ты, волчья сыть! Это ты, травяной мешок! Виновен во всех бедах, какой из тебя охранник, курам наспех, лучше воду таскай, а охранять сад я поставлю кого-то помоложе, да попроворнее.