Агга стоял, понуро склонив голову, ожидая своей незавидной участи. Но следующие слова повергли его в шок.
-Ты свобоен, – сказал Гавгамеш пленнику, - отправляйся в свой Киш, властвуй там как прежде и помни, что своей свободой ты обязан великому мудрецу Урану, это благодаря его молитвам я дарую тебе жизнь.
В ответ Агга признал власть Гавгамеша над Кишем и просил разрешения считать себя верным слугой победителя. Гавгамеш молча протянул ему руку дружбы. Но как говорят седые мудрецы: «дружба—на время, зависимость—на века». Так оно и вышло, вскоре вся страна Шумера перестала считать Киш своей столицей, а верховный жрец и военый вождь Гавгамеш получил титул верховного правителя. Став великим царем, он продолжил укреплять крепостные стены. Кирпич-сырец заменил обожженным кирпичем и камнем, а на дальних подступах к Уруку приказал насыпать валы, которые должны были стать трудно преодолимой преградой на пути любого неприятеля. Город Урук возвысился над остальными городами Шумера, став одним из главных портов, через который грузы по водным маршрутам попадали в Месопотамию. Купцы возвращавшиеся из Телмуна, Маккана, Далмуна, Мелухи и далекой (Индийской) страны Ракшаси, причаливали в гавани находящейся рядом с Уруком, продавали свои товары, среди которых были золото, серебро, медь, ляпис-лазурь, изделия из слоновой кости, бусы, гребни, косметика, жемчуг и прочее. Так день за днем Урук превращался в богатый торговый город, ставший центром притяжения не только для купцов и ремесленников, но и ученых со всего света. Народ Урука благословил своего правителя и был готов благословлять и впредь, если бы не его необузданный нрав. Полукровка: по отцу - демонос, по матери - человек. Гавгамеш буквально кипел энергией, его бушующая плоть искала и находила выход в разного рода излишествах. То он укреплял город крепостными стенами. То наново перестраивал сам город, ламая старые дворцы, храмы и здания, перестраивая их наново. То задумав вывести из города все нечистоты и миазмы, приказал прокопать канализацию и водостоки. А когда выиграл великую битву с царем Аггой, буквально влюбился в войну, призвав всех годных к строевой службе мужчин в регулярную армию и принялся их муштровать. Опустошив семьи Урука, лишив их рабочих рук, день и ночь ганял мужчин на плацу, где полезный труд заменяла бесплодная муштра под звуки боевого барабана. А в то время, когда мужья маршировали, юные жены и девушки на выданье становились его наложицами. И не стало в городе невест. Тем же кто упрекал его в распутстве, отвечал так.
-Для кого же девам хранить свое лоно, если не для царей.
Когда терпение народа лопнуло, горожане решили обратиться за помощью к душе великого царя Лугальбанды, принесли к его могиле великие жертвы, спросили.
-О, великий дух, Лугальбанда! Ты создал буйного сына. У него голова рогами, как у тура поднята, оружие не имеет равных, дружина подчиняется звукам его барабана. Но не с кем ему воевать, и он бесчинствует в твоем городе, всех невест обратил себе в жены. Что нам делать, ответь.
Ничего не смог ответить дух Лугальбанда, а только, покраснев от стыда, посоветовал обратиться к Урану некогда сотворившему жизнь на земле, пусть он своей божественной силой сотворит Гавгамешу равного по нраву соперника. Ему, живому богу, породившему наш мир это не составит большого труда, а вы обретёте покой.
Гулем
Пришли жители Урука к земному богу, живущему отшельником в Рейском саду и обратились к нему с такой речю.
-О великий мудрец, помоги нам, ибо наш правитель имеет буйный нрав, и нет от него покоя ни мужчинам, ни женщинам. Слезно тебя просим, создай подобного Гавгамешу по нраву, и пусть они соревнуются друг с другом, а город тем временем отохнет от буйства царской плоти.
Услышал седой мудрец эти речи, глубоко тронувшие его сердце, отвечает.
- Стар я уже для таких великих свершений, да и не получится у меня, наверное создать Гулема. Нет у меня под рукой мяса, жил, костей и плоти, из чего я буду его делать, не из глины же.
- А почему бы и нет, - просили его люди, - хоть из глины слепи Гулема, не святые ж горшки лепят.
Слова горожан тронули его сердце, призадумался старый божич, если мне доверяют, если опять нуждаются в моей помощи, нужно помочь людям. Приказал Офиону принеси белой глины и по-больше.
- На старости лет, на ночь глядя, бегать искать глину, - ругался змий Офион, - даже собаку в такую пору хозяин на улицу не выгонит, - но скрипя зубами отправился выполнять поручение.
А Уран тем временем задумался, каким будет его новое творение, и сначала создал его облик в своем сердце. Нужно слепить такого Гулема, чтобы он как брат родной был похож на Гавгамеша, но был сильнее его, чтобы в нем сочетались все стихии мироздания: огонь, земля, вода и воздух, размышлял и прикидывал Уран. Даже спать не ложился, и как только запыхавшийся Офион притащил целую повозку глины, сразу же принялся за дело.
-Что ты змий ползучий мне приволок, - спрашивал он у Офиона, - я же просил тебя белую, а ты притащил серую-Мадиамскую глину.
-И такая сойдет, - отнекивался Офион, - где я тебе ночью сыщу белую глину, ночью все кошки серы, а Мадиамская ничуть не хуже, из нее лепят отличные горшки.
-Ладно, - махнул рукой Уран и стал воплощать задуманное в жизнь.
Отщипнув большой кусок глины, он бросил его на землю, добавил воды, и стал ногами месить глиняное тесто. Решив назвать будущего Гулема-Энкиду в честь одного из своих любимых Сварожичей – Энки, владыки и хозяина далекой галактики небесного океана. Долго разминал Уран глину, мял её в своих руках, лепил, творил. Взяв горсть земли, он вмял её в глину, тем самым укрепил земною силой тело Энкиду. Подмешав в глину щебень, он укрепил его кости каменной крепостью. От моря взял –кровь. От жаркого солнца–ясные очи. От облаков—мысли. От света—свет. От ветра – дыхание. От огня-тепло души. А змий Офион от себя лично добавил: шерсти клок - для волос, зубы - для рта, когти - для рук и ног. Ровно в полночь этот великий труд был завершон. Осмотрел Уран глиняное изваяние Энкиду и нашел, что оно как две капли воды похоже на Гавгамеша и даже намного лучше. Всем хорош Энкиду, вот только тело оставалось бездуховным, всего-то и нужно самую малость, вдохнуть в него жизнь, начертав на его лбу магические письмена. И тут, в самый последний миг Уран задумался, а зачем собственно говоря, нужно создавать искусственное, живое существо, да еще из глины, если любая демоница сможет родить такого и даже лучше. Что в пустой голове этого Гулема творится, никто ведь не знает, сможет ли он полностью подчиняться воле творца и не выйти из под контроля. Не натворит ли бед, не принесет ли новые страдания в этот мир, в котором их и так в избытке. Нет, не буду я вдыхать жизнь в тело Энкиду, решил Уран, а то еще обьвинят меня в трансплантации органов, подымется ненужная шумиха, не отмоешься. Такая реклама сыграет мне злую шутку, завтра каждый встречный и поперечный начнет слезно просить, сотвори то, оживи это. Нет! все это мне не по душе.
-Вот, что Офин, отвези ты этот кусок глины туда, откуда взял, - а сам, омыв руки, пошел спать.
- Ладно, - согласился Офион, кивая хвостом, а когда хозяин удалился, он принялся на все лады распекать свою судьбу. - Мою работу никто не ценит. Офион принеси глину! Офион унеси глину! А через минуту передумает, снова бегай, ищи ему глину. Нет уж, пусть этот кусок глины идет отсюда своим ходом, - и он, наклонившись над изваянием, начертал на лбу Гулема имя «Энкиду». - Это чтобы ты милок не забыл кто ты и каково твое имя. А теперь: по-моему хотению, по моему же желанию, оживи! - вдохнул в его ноздри дыхание жизни.
И в тот же миг, тело Энкиду задрожало, грудь начала подыматься, сначала чуть заметно, потом все сильнее и сильнее. Сердце забилось громче, а с уст слетел стон, он начал дышать. Веки дрогнули, глаза открылись. Он смотрел в этот мир ничего непоимающими очами.
-Боже правый и левый, ожила Медиамская кукла!, - воскликнул Офион, который и сам не ожидал, что у него получится оживить неодушевленный предмет. - Если Уран все это увидит, ох и всыпит он мне по первое число, - ужаснулся он содеяному.