Смотрит титан Океан, дивуется, море синее всколыхнулося бурливо, и к берегу причалила тридцати весельная ладья.
- Выгружайся, - скомандовал кормчий.
И тут же на берег пустой вышло тридцать три богатыря, блестя на солнце золотом кольчужной чешуи. Все красавцы молодые, великаны удалые, все равны как на подбор, с ними дядька Черномор.
- Кто это? - удивленно спросил Океан, узрев столь грозное воинство ощетинившееся острыми копьями.
- Я ж тебя предупреждала, - отвечала царевна-Лебедь, - эти витязи морские, мне, как братья, все родные.
- Что за диво дивное, - аж присвистнул дядька Черномор, увидев царевну-Лебедь в обнимку с чужестранцем-Йотуном.
В лице этого демоноса сочеталось много противоречивого, несокрушимая энергия и мощь, химерная живость, присущая морским обитателям и железная воля. Сам же демоносик был закутан в белый хитон, искусно расшитый золотом. Из под него виднелись босые ноги, на всех пальцах-щупальцах были одеты драгоценные кольца.
- Так вот о ком кричал морской кит Сивыч, - сообразил дядька Черномор, - не зря его крик мне внушал дурные предчувствия, только искал я вора не там, где нужно.
Титан Океан оторопело слушал Черномора и ничего не мог сказать в ответ, из его клювовидной пасти вырывались только жалостливые писклявые звуки, больше похожие на истерический смешок. А всему виной была ужасная сухость во рту, покрывшая поднебенье синюшным инеем. В горле все слиплось, и большой непрожеванный кусок горечи примёрз к гландам. А в это время его растерянного и оторопелого обходили со всех сторон огромные ростом воины.
Их было ровно 33, и каждый из них равен титану по силе и величию. А дядька Черномор, несмотря на преклонный возраст, выглядел просто ужасно, острием медного копья пихал Океана в живот, приговаривая:
- Эй, ты, толстопузый, не вздумай клевать носом, четко и ясно отвечай, кто ты и откуда взялся, да не смей врать, я таких, как ты, вижу насквозь.
Но Океан молчал, судорожно пережевывая комок горечи, который, как назло, застрял ему в глотке, отчего вид его был комичным, а волосы, торчащие, словно у морского ежика, только усиливали общую картину.
- Чего молчишь, толстопузый, - то и дело толкал его копьем в живот дядька Черномор, сладко позевывая.
- Вы тоже не спите, - прикрикивал он на своих богатырей, - охраняйте царевну, может йотун тут не один.
И впрямь братья-богатыри жестоко зевали, трудная дорога совсем измотала их силы, да еще царевна-Лебедь, как и обещала, напустила им сонного туману.
- Вот оно что, - понял дядька Черномор, - это Лебедушка нам туману сонного напустила.
- Прекрати чародействовать, - прикрикнул он на царевну, - ты не сможешь своими чарами усыпить нашу бдительность.
Только девушка не слушалась, раз, за разом насылая сладкие чары дремоты и сна. Пришлось Черномору применить противоядие. Стоя на одной ноге, он закрыл девять отверстий своего тела, скрестил руки на груди, задержал дыхание и, сосредоточившись на мысли, приговорил:
- Сон, сон, унисон, сон, сон, пронисон, сон, сон…
Когда же его глаза открылись, чары сна полностью пропали, а зевота прошла стороной, растворившись в небытие. В это время титан Океан, воспользовавшись замешательством, сумел-таки справиться с собою, откашлялся и, обретя дар речи, молвил слова, полные великой мудрости:
- Прими мои приветствия, человек, и прости, что так величаю тебя, ведь ни имя твое, ни звание мне не ведомы.
Только Черномор не стал слушать его болтовню, спросил у царевны:
- Скажи, кто этот толстопузый йотун, ответь мне, что эта морская водоросль тут делает.
Своими вопросами, он совершенно вогнал девушку в краску, на ее щеках вспыхнул румянец, а сахарные уста осветила загадочная улыбка, какие обычно бывают у влюбленных.
- Люб он мне, прикипела к нему душой, - отвечала царевна, - люблю вас, братья, словно отца с матерью, но его люблю больше жизни.
Черномор от ее слов даже опешил и долго не мог найти ответ, а когда нашел, спросил:
- Неужели правда то, что я слышу, неуж то меж вами была близость, ответь, не таясь.
Девушка молчала, смущенно опустив голову, а дядька Черномор со страхом ждал ответа.
От дурных мыслей в его глазах вспыхнул гнев, а губы шептали:
- Нет, нет, не может этого быть, - отмахивался он рукою, отгоняя дурные мысли.
А царевна, помолчав, добавила:
- Жена я ему, а он - мой муж.
От всего услышанного Черномору стало худо, и он молвил так:
- Да нет уж то, ты не знаешь, какие выродки рождаются у людей от связей с демоносами-йотунами.
- Я люблю его, - твердила девушка разрыдавшись.
- Ах, да ты еще дерзить вздумала! - вскричал Черномор, обретя рассудок, и тут же приказал:
- Уведите ее отсюда.
Братья богатыри взяли рыдающую царевну под белы ручки, отвели в сторону.
- А теперь, курносый, мы поговорим с тобой по родственному, - гневно посмотрел он в сторону Океана с таким выражением, что тому на миг почудилось, будто в глазах у Черномора застыл холодный лед.
Этот колючий взгляд и предчувствие чего-то неотвратимого развязало ему язык, и он наперегонки стал рассказывать все, что нужно говорить в подобных случаях. Первым делом он принялся убеждать, что его чувства чисты, и он готов хоть сегодня жениться на царевне. Он говорил это так убедительно и напористо, что почти убедил всех собравшихся… дать согласие на свадьбу.
Все это время Черномор глядел сурово на незнакомца. В его взгляде чувствовалась сквозящее раздражение, в любую минуту он готов был взорваться, но сдержался и спросил:
- Скажи нам, молодец, кто ты такой, какого роду-племени?
Тут титан, обретя прежнее величие, горделиво ответил:
- Имя мое - Океан, роду я царского, сын великого бога Урана и матери земли Геи, безбрежный океан и все моря, омывающие ойКумену в моих владениях, ибо я царь морской.
Черномор недоверчиво посмотрел на чужака, на все те кольца и перстни его ног и молвил: