- Пора отсюда бежать, - понял титаныч, распрямил свои просохшие крылья и воспарил, оттолкнувшись от пня.
Летел и радовался, какое, все-таки, счастье парить над землей, обретя свободу. Но измятые крылья плохо слушались, не хотели поддерживать в воздухе тяжелое тело, и ему приходилось часто приземляться для отдыха, с головой окунаясь в страну дремучих трав и ужасных чудовищ.
На пальцах третей руки не хватит пальцев чтобы перечесть все те ужасы, с которыми ему пришлось столкнуться, проведя множество кошмарных дней и страшных ночей в этом, до селе неведомом ему мире. А сколько раз его могли сожрать, об этом известно только ему одному и более никому.
За это время хитиновый покров его одежд истрепался, и ему пришлось кутаться в какие-то лоскуты и обрывки листьев, связанных старой паутиной. К тому же он зарос до неузнаваемости, а борода отрасла будь сдоров.
И если бы вы, недай бог встретили его на улице, ни за что не поверили, что пред вами стоит именно титан Океан, а не разбойник с большой дороги. Но в тоже время, он ни на миг не терял надежду о спасении, и через некоторое время сумел таки добраться к своему братцу-титану Крону
Почему демоносы не летают как птицы.
А Крон даже не подозревая обо всех тех злоключениях, которые выпали на долю братца Океана, занимался преподавательской деятельностью. Так сказать вразумлял своих учеников Акусматиков .
Вот и сейчас задав ученикам задачу из курса прикладной физики, отправился в помещение алхимической лаборатории.
Надо заметить, что пол, потолок и стены алхимической лаборатории пестрели формулами для удвоения количества золота и роста драгоценных камней, а также магическими символами и знаками.
При помощи философского камня - этого великого магистерия и творца чудес, да с помощью магических формул, знаков, значков и завитушек, он делал умопомрачительные открытия. Добывал самородное золото, плавил и жег благородные металлы, растил до огромных размеров алмазы, проводил над ними замысловатые опыты. Здесь же прямо в алхимической лаборатории он шлифовал драгоценные камни, изобретал новые, более совершенные формы огранки алмаза.
Взяв в руки огромный, уже почти ограненный камень, который еще не стал бриллиантом, но уже определенно приобрел его очертания, повертел в руках, любуясь игрой света, внимательно осмотрел его с трех сторон и принялся шлифовать грани. Точными уверенными движениями резал еще сырой камень на верстаке, несколько взмахов руки и он заиграл всеми цветами радуги, затмевая своим блеском свет солнца.
- Нет, не то, - отбросил его в сторону мастер.
Ходил по лаборатории вперед, назад, над чем-то размышляя. Снова брал камень в руки, снова резал его грани и снова бросал его в дальний угол. Видно боги небес в этот день были не благосклонны к Крону, или вступили в силу влажные испарения алкоголя, отчего дело не спорилось. Все время что-то отвлекало великого мастера.
- Это что же такое? То одно, то другое, - ругался он.
А тут еще жирная сальная муха уселась ему прямо на нос и больно ужалила. От неожиданности и неловкого движения сырой еще не ограненный алмаз выпал из рук, упал на каменный пол да возьми и разбейся вдребезги.
- Вот проклятая мошка Гак Мак Брак, - ругнулся мастер, держа в руках куски драгоценного камня.
Осмотрев осколки внимательно, пришел к выводу:
- Ни на что вы уже не годитесь, - и, прицелившись, метнул один из осколков в муху, жужжащую у него над головой, но промахнулся, разбив несколько пробирок.
На шум битого стекла, шумной гурьбой вбежали ученики, и ему пришлось успокаивать разгоряченных Акусматиков грубым словом и подзатыльниками. А когда шум утих, ученики расселись за парты, он с важным видом начал объяснять им прописные азы науки.
- Посмотрим, как вы усвоили урок по увеличению массы золота. Всем известно, что масса драгоценного металла растет хоть и медленно, но уверено, а если ей придать нужное ускорение и гравитацию, можно увеличить скорость роста вдвое и даже втрое. Все зависит от того, на сколько частей удастся разделить ртуть и прочие минералы. Итак, начинайте удваивать количество золота, - скомандовал он, и ученики, засучив рукава, принялись творить.
Каждый из них взял около тридцати горстей сыпучего золотого песка и, всыпав его в кастрюлю, поместили на жаром пышущий горн, где золото расплавилось вместе с аурипегментом, медной стружкой, ртутью и свинцом. Когда все это варево закипело, ученики добавили туда жидкого ляписа, смешанного с твердым лакмусом в равных пропорциях. Вылив все эти помои в котелок с касторовым маслом и серой, они тут же принялись кипятить благородный металл на сильном огне до тех пор, пока не получился густой зловонный сироп, напоминающий обыкновенную патоку, а не удвоенное золото. Но и ученики были настойчивы, после отчаянных и рискованных попыток дистилляции, переправления золота с семью планетарными металлами, такими как молибден, вольфрам, тантал, сурьмой и прочими.
После тщательной обработки герметической ртутью и медным купоросом, а затем повторного кипячения в рыбьей желчи плюс добавления небольшого количества перечного масла, вся эта масса удвоилась и превратилась в подгорелые шкварки, которые невозможно было отодрать от стенок кастрюли.
- Боже правый и левый, - ругался Крон, - неучи, олухи и оболтусы, кто же смешивает золото с лакмусом в равных пропорциях, вот из-за этого у вас такой ляпис и получился. Начинайте все сначала, разъедините ляпис с лакмусом и тщательней обрабатывайте все это варево герметической ртутью.
- Продолжайте опыты, - приказал он ученикам, а сам вышел в соседнюю комнату, поднявшись на верхний этаж по узкой лестнице со скрипучими ступеньками, отворил дверь в свой кабинет.
Этот кабинет-лаборатория была его отдушиной, местом упокоения и душевного спокойствия, в нее запрещалось входить всем и вся, кроме него самого. В лаборатории царила тишина и покой, способствующий к умственному размышлению. Неровный огонек сальной свечи вырвал из темноты мрака всевозможные предметы, карты, схемы и книги по аэродинамике. Множество моделей летающих колесниц, обезьян и крокодилов.