- Куда же вы смотрели?
- По сторонам.
- Почему смотрели по сторонам, а под ноги не смотрели?
- Трудно сказать, - отвечал Феникс.
- Если бы ты, Йотунчик, смотрел себе под ноги, не пришлось бы ногу лечить.
- Вот был у меня однажды случай, - принялась рассказывать она, - один демонос из ваших купцов, голову себе скрутил, рога переломил, копыта отбросил. А дальше с ним еще хуже беда случилась, - трещала она, не останавливаясь.
Рассказала полсотни несчастных случаев, да так убедительно и правдоподобно, что он невольно стал опасаться за свою больную ногу.
- Кому я доверился, - думал он, - точно без ноги отсюда уеду, если повезет выкарабкаться.
Так, поговорив о том, о сем, удовлетворив свое любопытство, Тешша успокоилась, замолчала.
В это время явился посыльный мальчишка в сопровождении дряхлого старца, видом настоящий варвар.
- Это наш светила медицины, - гордо заявила хозяйка, - знахарь и костоправ, кого хочешь на ноги поставит, все болезни излечит.
Феникс с ужасом посмотрел на варварского лекаря и ужаснулся.
Голова его была голая, как скорлупа кокосового ореха, которую в точности напоминала и цветом. На лбу лежал венок, свитый из веток пихты, косматые пихтовые лапы спускались прямо на брови, вероятно защищая его выцветшие глаза. По-старчески семеня ногами, он двигался, едва-едва опираясь на длинный тонкий посох, напоминавший посох чабана.
Тешша приветствовала лекаря, и, усадив его между собою и Фениксом, начала жестами втолковывать дряхлому и глуховатому старику, что она от него хочет. Все время она показывала в сторону больной ноги, объясняя ход операции, махая рукой сверху вниз, показывала как нужно стукнуть по ноге. Двигая рукой вдоль, показывала как нужно распилить, разрезать, сшить и перебинтовать, затем она подтолкнула знахаря к больному, приглашая начать осмотр.
Знахарь поднял венок, закрывающий его глаза, и взглянул вокруг себя лишайного цвета глазами. Бездонная пустота прожитых лет сквозила в его взгляде. Чувствуя, что костоправу в лапы лучше не попадаться, дети от страха прятались в расшитые юбки своих матерей, и в юрте воцарилась гробовая тишина, только слышно, как потрескивают поленья, да булькает соус из белок и слизняков. Старик перевел взгляд на Феникса и долго буравил его насквозь, а затем замахал пред собою руками и молвил:
- Вижу, вижу.
- Что ты видишь? – выспрашивала она.
- Я все вижу, - отвечал знахарь, - у этого демоноса нога напухла.
- Вот, вот, это уже лучше, - обрадовалась хозяйка и подтолкнула его к ноге, - давай лечи.
Старик внимательно оглядел многострадальную конечность и перешел к ощупыванию. Полагая, что опухоль сделала ногу совершенно нечувствительной, стал мять и щипать ее с такой силой, что больной буквально взвыл от боли.
- Такими лекарствами я и сам мог бы вылечиться, - взмолился Феникс.
Корчась от боли, защищаясь руками, пытался отказаться от лечения.
Но вырваться из сухих, когтистых лап старика оказалось нелегко, он так крепко вцепился в его ногу, будто всю жизнь только о ней и мечтал. Бормоча какие-то заговоры, продолжал стучать, щипать и ударять по ней так сильно, что бедняга Феникс буквально корчился от боли, стонал, визжал, пытаясь вырваться. Но Тешша всей своей массой навалилась на грудь больного, не давая ему возможности не только подняться, но даже дышать. А старик, заключив ногу в могучие объятья, мял, щипал и мучил ее, приговаривая:
- Вам, Йотунчик, просто повезло, что вы попались мне теперь. Попадись вы мне в руки лет так—эдак раньше, я бы с вами не церемонился.
- Почему это? - выспрашивал больной через боль и слезы.
- Потому, что я тогда учился, а когда учишься, нужна практика, вот я и практиковался, набирался опыта, оттачивал свое мастерство. Чуть у кого царапина на руке, раз и нет руки, два и нога ампутирована, три - четыре и ты без глаза. Вот времена были, я к чему-то стремился, пытался что-то познать, резал налево и направо. А теперь я стар, мои руки слабы, и глаз уже не тот, все это мне уже не интересно, так что тебе, милок, нечего бояться, - приговаривал знахарь, жмакая, выкручивая и сгибая ногу в тех местах, в которых она никогда прежде не сгибалась.
Ошалев от ярости и боли, Феникс вопил, как полоумный, ему все время казалось, что у старика вместо костлявых рук - страшные зубы, и он уже чувствует, как эти крепкие желтые клыки вонзаются ему в бедро.
Молчаливые Гарпии смотрели за происходящим на последнем вдохе, казалось еще миг и они пустят в ход свое страшное оружие, и тут же вырежут все эту деревню от мала до велика. Но приказ «не вмешиваться» останавливал их благородные порывы.
А Феникс уже не мог говорить, стиснув зубы от боли, жестами и гримасами пытался объяснить мучителям все, что он о них думает, только боль была настолько сильной, что через миг исчезли последние следы искусственной сдержанности. Его рот наполнился вязкой слюной, желтые клыки обнажились, а затем с отвислых от боли губ вырвался глухой лай и грозное рычание.
Наконец, старик мучитель толи выдохся, толи от напряжения силы у садиста иссякли, прекратил лечебные процедуры, разжал объятья и повалился на пол, измученный и задыхающийся. Несчастная нога Феникса теперь была в таком состоянии, что ее легко можно было спутать с отбивной котлетой, но при этом опухоль пропала, как будто её никогда и не было.
Передохнув, знахарь поднялся с пола, извлек из мешочка, висевшего у него на поясе какие-то травы, и, размочив их в своей слюне, приложил к больной конечности.
Когда же нога была окончательно забинтована в листья душистых трав, больной почувствовал страшное облегчение, ступил на пол, радуясь.
- Вот так целитель, - приговаривал он, пытаясь раздавить хотя бы несколько насекомых, копошащихся в шкуре, покрывающей пол.
- Вот это по-нашему, - радостно хлопала в ладоши Тешша.
- Такое чудесное выздоровление неплохо бы отпраздновать, - заметил Феникс, а чтобы полностью расположить к себе варваршу, откупорил большущий кратер с пенным нектаром.
Обворожительный аромат распространился в помещении, смешиваясь с запахом жареной оленины и с множеством других запахов Юрты.
- Это напиток богов,- гордо и с достоинством проговорил Феникс,- очень хороший нектар, древних, стоялых сортов.