Тешша, попробовав питье, сделала двузначное лицо, скривилась, брызгая слюной.
- Сколько раз пробую этот ваш нектар, все не могу понять, на чем его настаивают, это же настойка на клопах.
- Ни на чем его не настаивали, - оправдывался гость, - нектар изготавливают из плодов амбросии, ну еще добавляют туда специй да пахучих мумифицирующих смол, которыми иногда бальзамируют умерших.
- То-то я смотрю на трупиках настояно это ваше пойло, - кривилась хозяйка, - то ли дело наш Квасир. Вот ответь мне, только честно, пил ты когда-нибудь наш местный квасир или не пил, и, не дожидаясь ответа, достала из подполья ведерко Квасира, разлила по деревянным ковшам, протянула их гостям.
- На здоровье телу и на пользу духу! - воскликнула она тост, и одним махом осушила кадушку квасира. - Пейте, пейте, демоносики, приговаривала хозяйка, утирая губы, я сама сварила это зелье из чертополоха, квакун травы да цветика-семицветика, - блаженно причмокивала она языком.
- Хорош, правда хорош? – интересовалась она у Феникса.
Квасир отличался изысканным букетом, и после него во рту еще долго оставался запах каких-то трав, в остальном, по действию опьянения квасир напоминал нектар. Через некоторое время предметы начали расплываться в блаженном тумане, сквозь который все представлялось волшебным сном.
- Вкусен этот ваш Ква-ква-сир, - согласился он.
- Вот! А я вам что говорила, - довольно приговаривала Тешша.
- Мясо готово,- объявила повариха, пробуя на вкус зажаристого оленя.
И тут началось самое чарующее зрелище, которое когда-либо доводилось видеть Фениксу и Гарпиям. Малые дети бросились к огню, хватая руками горячее мясо, женщины и мужчины, как могли, отгоняли их от огромной туши оленя, которую рвали прямо над пылающим костром и пожирали голодные рты. Десяток рук тянулись к жареному мясу, стараясь отхватить кусок по больше, по сочнее.
Среди протянутых рук были и руки старика знахаря, он тянул их, стараясь протолкнутся и схватить, хотя бы маленький кусочек. Да только его отталкивали, пихали и откровенно прогоняли прочь. И не успели демоносы оглядеться, а от огромной туши оленя остались рожки да ножки, вернее осталось много чего, но все было обглодано, ободрано, надкушено.
- Мяса гостям! - крикнула хозяйка своим гортанным голосом, прожевывая сочный, жирный кусок оленины.
Будто подачку перед гостями бросили оленью голову.
- Еште, - молвила Тешша, - закусывайте, пока горячее.
И от ее слов Фениксу вдруг стало так смешно, что он рассмеялся, сам не понимая, отчего ему стало так смешно.
- Что же это со мной происходит? - думал он.- Куда я попал? К диким, примитивным демоносам или в стойбище самых продвинутых варваров, стоящих на самой верхней ступени развития ?.
Он всматривался в облик этой жующей жареную плоть оленя Тешшу.
- Демоница она или человек или то и другое вместе? - думал он.- Чего в ней больше - зверя или человека?
- А чего ты не ква-ква-каеш? –интересовалась хозяйка.
- Я ничего не ква-ква-каю, - отвечал Феникс.
- Ну, раз ты такой хороший, - молвила она, улыбаясь, и протянула ему и Гарпиям еще один кубок с Квасиром, приказав:
- Пейте.
Хмельное питье расква-ква-квасило сознание, в голове все смешалось, стало легко и свободно.
Отпив квасира, довольная Тешша взмахнула руками и тут же пустилась в пляс.
А может это было какое-то таинственное действо, ведь Феникс уже смутно разбирался в происходящем, его щеки горели, а в голове было так хорошо и весело, что он постоянно улыбался и тихонько поква-ква-квакивал от удовольствия, уплетая сочные куски оленины. Бросив длинный и протяжный взгляд в сторону очага, он с изумлением увидел двух зверьков с грязными совьими мордами, острыми ушами и длинными хвостами. Незнамо, не ведомо, что это были за зверушки, но улыбались они заразительно и что-то жевали приквакивая. Некоторое время он ничего не слышал кроме заразительного чавканья и противного хихиканья.
- Кыш, кыш, - пытался отогнать надоедливых зверьков.
- Что, уже пришли? - спросила Тешша.
- Да, - кивнул Феникс.
- А сколько их, двое или трое?
- Двое.
- Это еще не все,- заметила она, смачно квакнув,- скоро остальные придут,- и, схватив видавший виды бубен, украшенный лентами и погремушками, провела по нему рукой и мечтательно проговорила:
- Сейчас спою.
И тот час под пальцами туго натянутой кожи раздались едва слышные звуки. Подражая звукам болотной Выпи, запела сначала медленно, в полголоса, затем все быстрее и быстрее, пока пение и гудение барабана не слились в сплошной гул, из которого вырывались отдельные слова: «Ква-Ква-Ква».
Она кружилась и кружилась вокруг костра, убыстряя темп все быстрее и быстрее. Продолжала бить в бубен, притоптывать ногами и квакать. И только теперь Феникс заметил, что все в этой большой юрте пьют Ква-ква-сир, веселятся, довольные и сытые, своим ликом схожие с блином, катающимся в нежнейшем масле, и, будто насмехаясь, бросают старику знахарю недогрызанные кости, на которых и мяса то нет. А тот обгрызает и облизывает кости, пытаясь вытряхнуть, выковырять, выколупать и высмоктать их внутренности. Длинной, заостренной палочкой старик ковыряет костный мозг и жадно поглощает его, будто собака, получившая объедки со стола хозяина.
Чувствуя себя должником перед лекарем, которого он забыл поблагодарить, а также наблюдая вопиющую несправедливость, которую выказывают соплеменники к старику, да и к старости вообще, он просто вскипел.
- Вот, значит, как относятся к старости эти варвары, - думал Феникс, - а ведь он же чей-то отец, всю жизнь он помогал, ухаживал за своим сыном или дочерью, а теперь они платят ему за это черной неблагодарностью, морят голодом.
Такого в ойКумене даже представить себе невозможно, старики там были в большом почете и пользовались всеми благами общества, жирно ели, много спали, были добрыми и толстыми.
Проникшись чувством сострадания, Феникс незаметно для всех взял и бросил ему довольно увесистый кусок мяса. Тот жадно схватил его своими костлявыми руками, впился желтыми зубами и начал поглощать, мурча от удовольствия. Песня резко оборвалась, выпустив из рук бубен Тешша начала кричать на старика и угрожающе размахивать руками. И в тот же час в тесном помещении юрты произошло страшное замешательство: все бросились вырывать у старика из рук мясо. А тот с жадностью глотал большие куски целиком, не прожевывая, и никто не смог даже пробиться к нему, ибо он забился в угол и отбивался ногами. Будто разъяренная Фурия – богиня, наказывающая виновного, Тешша бросилась к старику и, навалившись своей циклопической тушей, придавила его так сильно, что бедняга не смог даже шевельнутся. Вырвав из его рук мясо, она вскочила на ноги и со всего размаху ударила им по голосящей морде старика, от чего тот повалился на пол, рыдая. А она, ругаясь на все лады, размахнулась и выбросила мясо на улицу собакам, которые тут же устроили настоящий поединок, вырывая его друг у друга.