Отворив дверь, он сразу же предупредил брата:
- Тише! Не шуми. Весь дворец перебудишь.
Провел Крона в столовую залу, усадил за стол, откупорил кувшин нектара, поставил закуски, устрицы, мидии, омары, морскую капусту, рыбий жир.
- Кушай, - предложил он братцу.
- А ты? - поинтересовался Крон.
- Я не хочу, рано еще, говори, с чем пожаловал - спросил Океан, наливая в кубок хмельного нектара.
- Послушай, брат ты мой любезный, полезный ты аль бесполезный?.
- Что за глупые намеки, - чуть не обиделся Океан.
- Да ты, брат, не обижайся, это я так шучу.
- Хорошие у тебя шуточки. Если насчет долга пришел, мог бы прямо сказать, обещаю, скоро отдам.
- Да какой там долг,- надуманно обиделся Крон, - не долг - пустячок, ты мне услугу окажи, и мы в расчете.
- Говори, что нужно, - вопрошал Океан, закусывая устрицами.
- В сущности, пустячок, безделица, раздобыл бы ты мне кого-нибудь из гипербореев, посмышленей да поразговорчивей.
- Ну, ты сказанул, - аж присвистнул титан Океан, - ты же знаешь, туда соваться нельзя. Отец наш Уран туда сунулся, чуть жив, остался и нам строго-настрого запретил там шастать, так, что я туда ни одним плавником.
- Тогда должок за тобой и немаленький, надо бы вернуть, - напомнил ему Крон.
- Должок, должочек, должище, - пропел Океан ехидным голосом, - сказал же, верну, значит верну.
- Скоро?!
Ты мне гиперборея - я тебе долг, и мы в расчете, - продолжал измываться Крон.
- Смерти ты моей хочешь? - грустно выдохнул Океан облако пузырей.
И так, и эдак прикидывал, размышляя вслух:
- А может и правда рискнуть - смотаться в эту утопическую страну Гиперборею.
- Вот и я говорю, смотайся, и мы с тобой в расчете.
- Эх, была, не была, - махнул рукою Океан, разливая нектар по кубкам.
- Вот и ладненько, - хлопнул его по плечу Крон, - чего тебе бояться, пусть тебя все страшатся - ты же морской царь. Воды боятся все: она и камень, и железо точит, и огонь ей нипочем.
На том они и порешили, с тем и распрощались. Крон вернулся к себе домой, а Океан сильно призадумался, чтобы ему такое предпринять, чтобы самому в Гиперборею не соваться и должок вернуть.
Думал он день, думал другой, даже море синее от тяжких мыслей всколыхнулось, ходуном ходит, беспокоится. На третий день созвал он своих подданных, стал держать совет, как ему поступить, долг отдать брату или кого то из них отправить в Гиперборею. Но все рыбы только недоуменно переглядывались меж собою, не знали, что ответить.
Вот тогда вышел вперед осьминогий старец Нерей, поклонился морскому царю и говорит:
- Бывал я везде. Знаю много о зверье морском, да о гадах земных наслышан немало. Так вот, слышал я от них, что на зеленом острове, который зовется Гренландией, издревле живет народ гиперборейский. Вот и нужно послать туда кого-нибудь посмышленней, пусть поймает человека и привезет его сюда.
Это предложение понравилось всем, стали гадать морские рыбы, кого послать за человеком.
Тут морской окунь и предложил:
- С такой службой, пожалуй, лучше всех справится медуза, она хоть и безобразна на вид, да есть у нее четыре ноги и длинный хвост.
Надо заметить, что в те времена морские медузы были нечета нынешним: был у них и длинный хвост, и сильные лапы, они могли не только плавать, но и по земле ползать, как черепаха.
Вызвал к себе морской царь медузу, приказал отправляться в Гренландию. Трудно спорить с царем Океаном, да и незачем, пришлось медузе согласиться.
- Я постараюсь, - ответила медуза и в путь дорожку отправилась.
Топ, топ, топ, - скачет медуза по волнам морским, топ, топ, топ, - перебирает своими плоскими лапками и вскоре добралась в земли Гиперборейские, притаилась в морском омуте, стала высматривать добычу.
Садко гусельник…
Было это или не было, судить не нам, а только жил в те незапамятные времена в стране Гиперборейской один музыкант – Садко-гусельник, ходил он по честным пирам, веселил народ песней звонкою, с того жил, тем на хлеб зарабатывал. Но после падения Алатырь-камешка настал в стране Гиперборейской кризис, люди опечалились, перестали праздники устраивать, все больше поминки и тризны справляют. Совсем жизнь у гусельника не заладилась - работы нет, никто его к себе не зовет, сладкими медами не угощает. Опечалился наш Садко-гусельник да пригорюнился, от горя и тоски пошел он к морю синему, решил утопиться в омуте глубоком. Сел на прибрежный камень, достал гусли яровчаты, грустные песни поет, вроде с этим миром прощается.
И надо же было такому случиться, что в том самом месте в глубоком морском омуте сидела наша медуза. А надо заметить, что под водой все звуки усиливаются много кратно, искажаются до безобразия, и до того опротивела медузе игра Садка- гусельника, такую набила оскомину, что она не вытерпела, из воды вынырнула и говорит ему таковы слова:
- Ох, и потешил ты меня своею игрою, аж голова болит от песен твоих грустных, прекрати ты душу мою теребить, откуплюсь я от тебя ценой великой. Хочешь, устрою тебе житье царское, будешь жить во дворце из злата, серебра, среди сада кораллового, в котором круглый год растут каштаны, гребешки, умбра, и яблоки жемчужные, бери еж, сколько хочешь. И музыку там любят, так, что хмельных медов и рыбьего жира у тебя будет, хоть залейся.
- Да, в таком месте я не прочь побывать, - отвечает ей Садко-гусельщик, только одна беда - я плавать не умею.
- Это не беда, - ему медуза отвечает, - садись ко мне на спину, и я быстро довезу тебя, куда следует.
Забрался он к ней на спину, гусли приладил, и поплыли они по волнам морским. Ехали, ехали, тут Садко и спрашивает:
- Далеко еще, уж очень скучно мне ехать! Может, я сыграю чего-нибудь на гусельках.
- Ты сиди смирно да держись крепче, а то чего доброго в море свалишься, - отвечает ему медуза и дальше плывет.
Так, переговариваясь, они плыли еще какое-то время. Наскучило Садку это плаванье, достал он свои гусли яровчатые и как ударил песню звонкую. От неожиданности медуза аж на месте подпрыгнула и гусельщика в море сбросила, что с ним дальше было, он не помнит.