Видя, что девушка не прогнала его, Океан решил действовать. Нежно поднял девушку на руки, отнес в опочивальню, из уст в уста дал ей нектара обнял и поцеловал, говоря:
- О, дыхание моей жизни, о, богиня цветов, о, янтарный плод моей души, подобная морской пене. О, повелительница, подобная морским нимфам, отчего ты плачешь и печалишь меня? О, хрустальная владычица моей души, быть может, не любезна твоему сердцу эта страна, только скажи, и я тут же опущу её на дно морское. Скажи, чего желаешь, и я исполню любую твою волю, о, прекрасная жемчужина морская.
Так говорил титаныч, соблазняя прекрасную девушку, а та, слушая его речи, улыбалась. Слезы в ее глазах высохли, она встрепенулась, расправила руки, будто лебедь белые крылья и чуть не взлетела от счастья в небо. При виде перемен, случившихся с царевной, цветы, умеющие петь и смеяться, раскрыли свои бутоны, источая дивные ароматы, любви и нежности. Златокрылые пчелы, во множестве вившиеся над цветами, жужжали только одно слово, «люблю», и это жужжание было подобно небесной трели, очаровывая сердца всех, кто её слышал.
Печаль слетела с её чела и от этого царевна-Лебедь стала еще прекрасней, еще румяней и белее. Девушка прижалась к уже любимому незнакоцу и молвила ему на ухо такие слова:
- Пусть не причинят тебе ни боли, ни страдания слезы мои, - объясняла прекрасная девушка, - ибо это я безродная сирота, оставшаяся без отца и матери. Живу у своих братьев в заточении. И берегут они меня пуще глаза своего.
- Отчего так, - допытывался Океан, проникнувшись к ней сочувствием,- ты только скажи, и я повергну этот остров на дно морское, вместе с твоими обидчиками, - грозил он, представляя в своих мыслях, как это лучше устроить.
- Что ты, что ты, - прикрыла девушка рукою его рот, страшась таких слов.- Мои братья хорошие, меня не обижают, но и свободы я не вижу, сижу здесь в златой клетке как в заточении.
- Но отчего так происходит, - вопрошал Океан, - объясни.
- Ох, если бы ты только знал, что у нас тут творится, ты бы ни за что не стал осуждать моих братьев, - начала свой печальный рассказ царевна.- В тот злополучный год, когда смешались небо и земля, мои родители - людской бог Ярила и мама Леда отправили меня в Гренландию погостить у дяди Черномора и братьев. Но потом пал на землю Алатырь-камешек, и все земли Гиперборейские буквально вмерзли в лёд. Долгая ночь опустилась над миром, и мор прошел по стране нашей, многие материки и острова ушли под воду, а те, что остались, стеной изо льда и снега от мира отрезаны, будто замурованы в лед, не пройти, не проехать, только на крылатой колеснице и можно перелететь. А ведь там остались мои сестры Зимцерла, Лада, Сева, Мерцана, Леля да Снегурочка, и что с ними, живы или нет, я не знаю, не ведаю.
- Успокойся, успокойся, - просил её Океан, утирая горючие слезы, - все обойдется, ведь я с тобой.
- Нет, - рыдала Лебедь, - не обойдется. Мой папа, бог Ярило, пожертвовал своею жизнью, чтобы защитить мою родину стеною тепла и света от лютого холода, а мам а умерла с горя и теперь я сирота.
- Неужели у вас так холодно, - удивлялся Океан, - вроде и не холодно, и трава зеленая, и деревья не вымерзли.
- Это тут в Гренландии, - объясняла царевна, - а там, у меня на родине, в стране Меру, все покрыто толстым слоем снега и льда. И нет туда ходу никому из живых. А я сижу тут у братьев своих в заточении, берегут они меня пуще зеницы ока и никого из женихов ко мне не подпускают. Представляешь, я недавно гадала на суженого-ряженого, и было мне предсказано полюбить чужестранца, и вот ты здесь и даже не подозреваешь о том, что я люблю только тебя. Как же долго я тебя ждала, сколько слез выплакала, а ты даже не помышлял обо мне.
Услышав нежные упреки, Океан замялся от счастья, обняв девушку, крепко прижал ее к груди. Робкий страх овладел царевной, она хотела освободиться и убежать, однако ноги отказывались повиноваться.
Океан взял ее за руку и молвил:
- О, счастье мое. О, хрустальная владычица моя. О, божество, подобное цветку. О, дыхание жизни моей, куда хочешь бежать, я не отпущу тебя, рыбка моя золотая, ибо в тебе одной исцеление моего любовного недуга.
- Я люблю только тебя, - шептал Океан ей на ушко нежные слова, утешься, хрустальная владычица моего сердца. О, бесценная жемчужина. О, божество, подобное цветку. Нет прекраснее тебя, о, алмаз моей души, о, золотая моя, о, счастье мое утешься, не плачь. Разве не жалко тебе своих прекрасных глаз, что опухнут от слез, или сладостного голоса, что станет хриплым от рыданий, или нежного лица, что омрачится от печали. Послушай слов моих, идущих от самого сердца, я тебя люблю, и эта любовь согреет тебя на ложе любви.
- Некогда мне спать, - отвечает ему царевна-Лебедь, - к утру я должна расшить узорами рубаху дяди Черномора, - показала ему одежды большие и дивные.
Доселе Океан таких рубашек не видывал.
- Таких больших у нас не носят, - удивлялся титаныч, и так крутил их и эдак, и везде они были одинаковой величины.
- Ну и размерчик, - небрежно отбросил их в сторону и, улыбнувшись, молвил ей:
- Не желаю я нынче слышать о твоих братьях, к тебе одной устремлено мое сердце, и если суждено мне семь раз умереть и семь раз возродиться, то и тогда я не отступлюсь от своей любви. А если твои братья разгневаются на тебя, пусть на мою голову падет их гнев.
- Ответь мне, - просила девушка, - как тебя зовут и откуда ты прибыл в наши земли?
- Мое имя - Океан,- гордо ответил царь морской,- а прибыл я издалека, вон из той стороны, - указал он куда-то вдаль, - там мое царство государство.
- Ты, наверное, голоден, - встрепенулась царевна-Лебедь, - давай я тебя накормлю.
Протянула ему угощение, удивительных на вкус яств и сладких плодов сахарных, от которых у Океана голова пошла кругом, а в глазах вспыхнул огонек любви и счастья.
Крепко поцеловав девушку, он заключил её в свои объятия, а затем всю ночь осыпал ее жаркими поцелуями на страстном ложе любви. Ночь пролетела, как один миг, а рано утром, пред самым рассветом, служанки царицы набравшись смелости пришли её будить. Вошли в сад через боковые ворота и поспешили в опочивальню. А, приблизившись к ней, увидели уже знакомого им чужестранца, который заслышав шаги, уже поднялся с постели, завтракал сладкими плодами сахарными. Служанки хоть и удивились виду чужака, всеже больше изумились сияющему лику царевны, стояли завороженные, не в силах вымолвить ни слова. Ибо мнилось им, будто это сама богиня утреней Зари спустилась с небес на землю, так прекрасна была царевна после ночи, проведенной с незнакомцем. Красота её преумножилась, она стала настоящей красавицей, вокруг лица распространилось ослепительное сияние, нестерпимое для глаз, преумножая её прелести.