никам. «Выкопаю пруды с чистейшей водою, засажу эту землю вековыми деревьями, а храмам и алтарям здесь не будет счета». Не успел он объяснить своим спутникам радужные перспективы и самые смелые прожекты, как тут из воды озера вышла львица огромных размеров. «Это крылатая львица Сехмет» в ужасе вскричали охотники, многие из которых бросились прочь, многие тут же пали на бренную землю. «Сехмет, могучая Сехмет» в ужасе причитали демоносы, «пощади, пронеси и помилуй». Крон не раз слышал расказы о грозной богине Сехмет. Священное животное с телом львицы, головой демоницы и крыльями была проводником связывающим мир живых с миром мертвых. Было время, когда Сехмет была необузданной и жестокой особенно во время эпидемий и болезней, отбирая сотни жизней, ни в чем неповинных демоносов. Но с тех пор как она вышла замуж за бога Птаха и родила сына Нефертума, она редко показывалась из потустороннего мира на свет божий. И вот теперь, потревоженая охотниками, она грозно ступала своей царственной поступью, от ее шагов сотрясалась земля. «Это моя земля» - грозно рычала Сехмет, «кто посмел вторгнуться в мои владения?». Крон с детства был не робкого десятка, не убоявшись вида гороподобной львицы, крикнул. «Это я, тиран Крон, властелин времени, осмелился побеспокоить твой покой» - вскричал он в ответ. «Понравились мне твои земли, поэтому я во все услышание поклялся воздвигнуть тут храм времени, чистилище душ, дворцы, алтари и храмы богам страны Кент и небесным Сварожичам.» Немало удивилась мудрости его слов гороподобная богиня Сехмет, остановилась, взглянула своими немигающими очами на букашку, пресмыкающуюся у ее ног и спросила: «А мне какой почет ты окажешь?». «Для тебя я воздвигну прекрасный дворец, равных которому еще не было и не будет на всем белом свете». «Зачем мне дворец?» - отвечала гороподобная львица Сехмет, «небом мне уготована участь быть посредником между миром живых и мертвых, так что земной дворец мне не нужен». «Что же ты хочешь» - удивился Крон, «какой еще тебе нужен почет, просто не знаю». «А ты думай два дня, а на третий я явлюсь к тебе и послушаю, что ты скажешь.» Сехмет повернулась, шагнула в воду озера, стала удаляться погружаясь. Крон оглянулся по сторонам, все его советники разбежались, живьем в землю зарылись, некого спросить совета. И тут пред его глаз будто видение, предстала дивная картина. Большая, каменная гора, которую он собирался снести, чтобы она не мешала постройке, теперь в лучах заходящего солнца показалась точь в точь как богиня Сехмет, только без крыльев. «Стой!» - воскликнул Крон и пришпорил Онегра, летел во весь опор к уже входящей в воды озера львице. «Постой!» - кричал он, «я воссоздам твой портрет в полный рост! Самые искуссные мастера высекут твое изображение вот из той скалы, и, клянусь, ты великая богиня Сехмет, будешь прекрасна в своем царственном величии, изукрашенная золотом и драгоценными камнями». «С золотыми крыльями?» - остановившись переспросила Сехмет. «Да, с золотыми крыльями, с золотой царственной короной Тиарой, изукрашенной рубинами, бирюзой и сапфирами» - подтвердил Крон. «А не врешь, с бирюзой и сапфирами?» «Мое слово – закон, ибо я хазяин времени, ты же меня знаешь». «Знать, то я тебя знаю, но ты наверное позабыл, что у меня еще муж и сын имеются, а с ними как быть?» - уточнила она. «А что с ними?» - не понял вопроса Крон. «А то» - отвечала Сехмет, «я думаю, моему сыну Нефертуму в самый раз подойдет царственная корона страны Кент. А моему мужу, богу Птаху, отдай во владения земли Нубии». «Ну что ж» - согласился Крон, «царственная (корона) Тиара страны Кент твоему сыну будет в самый раз, уж я позабочусь, чтобы ее скроили в акурат по головке, а с твоим мужем мы тоже что-нибудь придумаем, отыщим для него тепленькое местечко». «Ну раз так, тогда я хочу подробнее услышать, что ты там навыдумывал» - молвила богиня Сехмет, удобно устроившись на речном песочке. А Крон, не жалея самых красноречивых выражений, принялся объяснять, что он понапридумывал. «В моей голове все время крутится навязчивая идея создать самый величественный город на земле, в этом городе будут в гармонии и уюте уживатся живые и мертвые. Вот здесь, на этом самом месте, я воздвигну прекрасный город и нареку его в честь твоего сына Нефертума.» «Я согласна» - молвила богиня-львица, с мертвыми жить гораздо приятнее, чем с живыми. «Они никогда не враждуют, нет среди них зависти, у них царит равенство и братство, их души полны добродетели, нет среди них ни воровства, ни пороков, живые о таком мире могут только мечтать.» «Но я думал» - пытался возразить Крон, только она остановила его словами «мир мертвых гораздо справедливей мира живых». «Построй на этом месте город мертвых, в котором бы я была царицей». Так сказав она нырнула в воду и пропала, будто и не было ее никогда. С того самого дня не было покоя в душе тирана, там роились самые тяжкие думы. Легко обещать, наобещаешь вот так, с горяча, а потом день и ночь думаешь, где взять денег на стоительство, где взять в пустынной степи строительные материалы, и самое главное, кто это все будет строить. Но главнее самого главного где найти такого зодчего, который смог бы воздвигнуть все задуманное. Деньги у Крона были и немало. Между горами Арзыгун и Арзынян была одна неприметная пещерка, в которой на черный день было припрятано столько добра, что с головой хватило бы построить не один десяток таких городов. «Но это мои деньги» - думал он, «и тратить их я не собираюсь, нужно хорошенечко потрусить этих черных демоносов страны Кент, пусть раскошеляться, а вот архитектора еще прийдется поискать». Превым делом послали в Атлантиду к зодчему Гигику, воздвигшему театр Одеон, но тот, сославшись на семейные обстоятельства, занятость, и черную полосу в личной жизни, вежливо и тактично отказался. Два раза Крон не упрашивал никогда, если ему отказывали, он сам брался за дело. «Ничего, ничего обойдемся без этого длиннохвостого Ги-ги-ги-гика» - успокаивал он самого себя. «Завтра же созову самых лучших зодчих со всего мира, и обязательно из (китайской) страны Чин Мачин, тамошние мастера знают толк в строительном искустве. Но в начале я должен разобратся с Нефертумом, сыном львицы Сехмет». Он тут же вызвал к себе самых храбрых воинов, самых отьявленных головорезов и поставил пред ними непосильную, но такую заманчивую задачу. «Кто из вас «В три дня» сумеет объеденить все провинции страны Кент в одну страну, обещаю своею тираническою властью увековечить такого героя в веках». Многие герои струсили, отказавшись наотрез: «Ты, великий царь царей, не гневайся на нас, не по силам сделать это простым смертным, за три дня выиграть войну, которая длится веками просто невозможно. Наша страна раздробленна на 42 Нома-провинции, 20 из них составляют каолицию нижнего Кента, 22 - верхнего Кента, и каждый из них имеет самостоятельных правителей Номахов. За многовековую историю вражды, провинции только отдалялись друг от друга, все глубже становилась между ними непреодолимая пропасть из недоверия, взаимных упреков, надуманных и явных обвинений. Два Нома, две провинции объединить - это целая проблема, а тут сразу 42 государства, и одно строптивей другово. Для того чтобы объеденить все страны, нужно вырезать всех до последнего демоноса, это же море крови. Великий Нил-Хапи не вместил бы такого количества крови, от этого может случиться большой разлив, который смоет все на своем пути». «Мда?» - чесал свой затылок Крон, пытаясь представить размеры наводнения. «Но это еще не все» - продолжали объяснять демоносы всю бесперспективность поставленной задачи. «Если бы только правители Номов были причиною вражды и распрей. Всему виной религиозные предрассудки. В каждом Номе почитают своих собственных богов, воздвигают для них кумиры, которым и поклоняются. В первом Номе больше всех почитают богиню Нейт. Во втором Номе больше всех поклоняются богу Сопду. В третьем - богу Ух. В четвертой - богине земле Гее, которую на местном наречии именуют Гэбе. А в следующем поклоняются всех высшему Хаосу, которого на местном наречии именуют Нун. А другие, те вообще поклоняются божеству великого Нила –Хапи. А дальше поклоняются богине Изиде, глаза которой всегда наполнены влагой столь ценимой в стране Кенте. А еще дальше поклоняются крокодилу Собеку, божеству водной пучины. На севере почитают ядовтую змею, богиню Уаджит. На юге боготворят белого быка Аписа, а в соседнем Номе - уже черного быка Мневиса. На востоке больше всех поклоняются бараноголовому Хнуму, а еще дальше - белой корове, богине Хатхор. Одним только священным львам и львицам поклоняются в десяти или даже большем числе Номов. Но больше прочих почитают богиню Сехмет. Но и это еще не все» - объясняли они Крону. С севера, из страни Реченцу, которую теперь называют Сурией, вторглись арийские народы Феризеев и Гиксосов. Воспользовавшись внутренней слабостью, острой социальной борьбой и распадом некогда могучего государства Кент, они проникли в нашу страну и легко захватили северные провинции-Номы. Из завоеванных Номов они образовали так называемое срединное царство и столицу именуемую Аварис. Главный у фаризеев, царь по имени Шишаки, правит 41 провинцеей Кента уже 100 лет. А 42 провинцией управляет царь Гиксосов по имени Мання, их воины отличаются невиданной свирепостью, огненной вспыльчивостью, необузданным нравом. Вот по этим, выше перечисленным причинам, мы не можем исполнить все, о чем ты нас просишь, такая непосильная ноша нам не по плечу». «Трусы! убирайтесь прочь!» - чуть не рычал тиран Крон, ибо его гневу действительно не было предела. «Слишком медленно все делается в этом мире» - ругался он. «Ненавижу я эти теории эволюции с постепенной модификацией бытий! Я хотел бы, что бы мир был создан в шесть дней, и в столько же дней разрушен моими собственными руками». Надо отметить, что это был переломный период в жизни тирана, ибо все его грандиозные планы рушились, еще не успев родится. «Я просто жажду чуда!» - успокаивал он самого себя. «Мне необходимо самое примитивное, самое обыкновенное чудо! иными словами волшебство. Пусть объявят в каждом городе, в каждом переулке, в каждой подворотне. Кто сумеет сотворить чудо --прославит себя в веках». Но время шло, а чудес не было. Тогда неждано-негадано, заговорил молчаливый стражник по имени Эгипт. «Великий правитель» - молвил стражник, «нам гарпиям по уставу не положено говорить, ибо мы дали обет молчания, и свято его чтим. Но вид твоих страданий, способен развязать язык даже немому». -Я думал, ты и есть немой, а ты умеешь разговаривать» - удивился Крон, «говори, что тебе нужно, серебро, злато, армия? Все это твое, бери и действуй». «Мне нужна самая малость» - отвечал молчаливый стражник, Эгипт.- Я обещаю в три дня объединить страну, для этого нужно сделать то-то и то-то...» Прислушался Крон к совету молчаливого стража Эгипта, и быстрее ветра примчал к озеру, в котором обитала львица Сехмет. Стал тиран просить могущественную богиню освободить из царства теней грозного быка по имени Хамсин - жар пустыни. «Отпусти Быка на свободу, пусть он выпьет всю воду реку Нил-Хапи, тогда я смогу исполнить данное тебе обещание». Услышала Сехмет его речи и сильно подивилась такой просьбе. «Если я выпущу из страны без возврата быка Хамсин, именуемого жар пустыни, он тут же выпьет всю воду, вытопчет все травы произрастающее на земле. Лишь голод и засуха, обильно расцветут в этих краях, и станет тогда на земле живых меньше чем мертвых!» «Ничего» - отвечал Крон, «там где меньше голов, там больше толку». «Если ты хочешь, чтобы я освободила быка Хамсин из страны без возврата, то тебе следует накопить запас зерна и трав на семь лет, чтобы хватило еды и тебе и твоим демоносам». «О да!» - заверил ее Крон, «у нас хлеба без счета, зерно в закромах, трава на сеновале, осталось дело за малым. Выпускай быка». «Так тому и быть» - отвечала львица Сехмет, «считай до трех». «Раз» - загнул Крон большой палец, и в тот же миг ему показалось, что в одном определенном месте неба грянул гром, и разверзлись небесные чертоги. «Два» - загнул он указательный палец, и тут же в небе раздался оглушительно протяжный колокольный звон, и закачались облака, будто их задел кто-то неосторожной рукой. «Три» - только и успел вымолвить он, и в тот же миг в небе вспыхнули и погасли огни, и лишь только они погасли, ему почудилось, будто солнце и Звезды упали с небес, а на их месте возник довременный мрак, где тысячи молний слились воедино и давали такой ослепительный свет, что при нем можно было видеть даже тьму. Впрочем было еще не совсем темно, в небе трепетали красные лучи заката, и коричневые сумерки были как бы согреты вспышками небесного огня. Но через три мгновения после того, как взметнулись и погасли вспышки молний, в небе появилась черная громада, загородившая собою пол неба, а еще через миг Крон понял, что эта громада - не что иное, как прорывающее покровы небес злобное чудовище Хамсин - жар пустыни. Небеса не могли сдержать его грозного порыва, разверзлись, и в этот бренный мир ворвался голодный бык Хамсин. В два прыжка он достиг пределов черной страны Кент, и сразу же улицы городов опустели, все малые и большие демоносы по домам попрятались. А бык мчал к великой полноводной реке Нил и стал пить её воды. В семь глотков он выпил всю воду. На седьмом глотке река иссякла полностью. А было это время, когда воды Нила-Хапи разливались, и плодородные земли оказывались затопленными нильской водой. А тут в один миг река иссякла, настало засушливое время, воды нету, дождей нету, все живое начало чахнуть и засыхать под палящим зноем. «Как жить» - ломали свои черные головы правители всех 42 Номов. Вода нужна абсолютно всем: и богатым, и бедным. Без нее не прожить. Ополчились оружием Номархи страны Кент, пошли войной против могучего быка, стали на берегу высохшей реки и не знают, что делать дальше, ибо Хамсин не из простых быков. Видом страшный, размерами огромный, сто мужей рога не сдвинут. «Кто убьет быка?» - спрашивали друг дружку Номархи, «найдется ли такой мясник, кто зарежет эту рогатую скотину?». Но из большой толпы народу смельчака не находилось. «Эй, ты, проглотида!» - кричали они чудовищу, «верни воду по-хорошему» - грозили ему номархи 42 Номов. Они всячески угрожали ему, обзывали его скверными словами, называли жабой волоокой, бараном и гусем лапчатым. «Ты хуже варвара!» - кричали они ему, «вот прийдем к тебе с дубиной, по башке ударим в череп, тут тебе й смерть». Не вынес насмешек и гнусных оскорблений бык Хамсин, повернувшись к ним лицом, дохнул в их сторону жар пустыни, и от его дыхания раскололась поверхность земли, и в ту яму поровалились 40 номархов страны, со своими номархаными армиями. Лишь только двоим правителям Нармеру и Менесу удалось сбежать. Так в один миг осиротела страна Кент, оставшись без своих правителей, некому было терзать ее войнами, склоками и раздорами. Нельзя не отметить и тот факт что их гибели несказано обрадовались демоносы страны Кент, ибо на смерти Номархов они изрядно сэкономили. Ведь раньше как было, простых демоносов хоронили в ямах, снабжая умерших лишь самым необходимыми предметами обихода. А знатных вельмож и царей погребали в больших подземных гробницах, снабжая их ценными вещами, произведениями искусства, предметами религиозного культа, а над могилой строили скамьеобразные надстройки Мастабы. И вот теперь на этом можна было сэкономить, наивно радовались демоносы страны Кент, не подозревая о грандиозных замыслах тирана Крона. А бык в это самое время рассвирепел настолько, что принялся дышать своим страшным жаром на лево и направо, и при каждом его вдохе земля трескалась, образовывались провалы, куда падали сотни ни в чем неповинных демоносов. «Если так пойдет и дальше» - думал Крон, «некому будет созидать его грандиозные замыслы, нужно во что бы то ни стало избавиться от быка, но как это сделать». И тут молчаливый страж Эгипт стрелою взмыл в небо и оттуда камнем бросился на волосатую спину чудовища. Эгипт не раз был свидетелем Тавромахии (корриды), устраеваемых на Родосе, и сам неоднократно принимал в них участие. Он камнем с неба упал на спину быка и подобно заправским тореодорам ухватил его за рога. Свирепый Хамсин мотал своею головою из стороны в сторону, злобно рычал, пытаясь сбросить седока со своей спины, но сколько не пытался, ничего у него не получалось. А тот его по голове гвоздить принялся, бык зашипел, озлился и начал туда-сюда бросаться. А Эгипт его колотит, лишь только бык пасть свою ненасытную разинет, чтобы схватить обидчика, он уже увернулся, и с другой стороны его гвоздит, да по морде так и чешет. Бык только пасть свою раззявит да зубы выставит, чтобы поймать нахала, а он уже по его зубам гуляет и все зубы чистит, да по затылку его бьет до одурения. Бык в иступлении, как очумелый, кидался, выл от злости, кувыркался, дышал огнем, грыз землю – только все напрасно. Эгипт выхватил большой ножище-кинжалище с медной рукоятью и выбрав подходящий момент, изловчился, вспорол ему ненасытное б