3) Генерал Бельяр возвратился 18 мая в Каир, не атаковав великого везира; в этот момент нужно было принять окончательное решение, двинувшись на Александрию по левому берегу Нила со всеми французами, находившимися в Каире, отправив туда же по реке все, чего нельзя было перевозить по суше, и оставив в цитадели 2000 человек. Великий везир не имел возможности взять цитадель, которая смогла бы обороняться долго. Когда же гарнизон ее потерял бы надежду на освобождение от блокады в результате соединения войск генералов Бельяра и Мену, он смог бы капитулировать на почетных условиях и солдаты этого гарнизона – большей частью хилые, старослужащие или выздоравливающие – были бы спасены.
4) 18 июня, то есть через 40 дней после боя у Аль-Ханка, генерал Хатчинсон прибыл, наконец, в район Газы, а великий везир на правый берег – напротив него, – обе армии были разделены Нилом. Если бы генерал Бельяр атаковал всеми своими силами одну или другую армию, он вышел бы победителем. Поражение одной из этих двух армий повлекло бы за собой отступление другой. С другой стороны, в случае неудачи, он все же успел бы нанести противнику большой урон, и его дела от этого не пошли бы хуже.
5) 19-го генерал Хатчинсон навел мост для установления связи с великим везиром, и это значительно улучшило его положение. Однако если бы, как это предлагал полковник Дюпа, генерал Бельяр атаковал противника на рассвете, сосредоточив свои силы на одном берегу реки, он захватил бы мост прежде, чем армия, находившаяся на другом берегу, успела бы перейти по нему.
6) 22 июня он еще не был окружен, английская армия находилась на левом берегу напротив Газы, а армия великого везира – напротив Каира, все верхнее течение Нила было еще свободно; англичан насчитывалось всего 4000 человек, а турок – 30000, считая и 16000 бедуинов или египетских войск, совершенно лишенных стойкости. У генерала Бельяра было 10000 боеспособных солдат и 400 пушек; он был в изобилии снабжен всем, имел 70000 снарядов и 200000 фунтов пороха; поскольку он упустил все случаи разбить армии противника поодиночке, которые предоставила фортуна, ему оставалась славная перспектива оборонять крепость со всем упорством, которого требовали спасение армии, честь французского оружия и воинские уставы. Стараясь атаковать при вылазках преимущественно англичан, он в конце концов уничтожил бы этот небольшой отряд, который один только и придавал стойкость всей армии. Самое меньшее, он сумел бы выиграть август месяц. Тогда паводок, затопив всю местность, заставил бы противника прекратить осадные действия, поскольку он смог бы продолжать их только против той части стены, которая обращена к пустыне; таким образом, продержавшись 30 дней, генерал Бельяр смог бы выиграть время до ноября месяца, а за этот срок еще больше усилить свои укрепления; месяцы сменяются, но не походят друг на друга. На протяжении всего этого времени Александрию не тревожили бы.
7) Генерал Бельяр полагал, что перед ним – английское соединение численностью не менее 10000 человек; но кто дал ему право держаться этого мнения? Если бы он предпринял вылазку со стороны Газы и развернулся в боевую линию, англичане показались бы и он смог бы сосчитать их. Если бы 21 июня был созван военный совет, последний единодушно принял бы решение взяться за оружие. Правила войны требовали, чтобы при принятии столь важных решений не держались одних слухов, а маневрировали – с целью принудить противника показаться и дать подсчитать свои силы. Списочный состав английского отряда равнялся 4000 человек.
8) Но, не принудив противника развернуть свои силы, не сражаясь, не попытав счастья, он капитулировал!! Он сдал столицу Египта с ее складами, 400 пушками, фортами, не сделав ни единого ружейного выстрела!! Верно, что интересы генералов, офицеров и рядовых были ограждены с большой тщательностью. Из этих 14000 человек 500 вступили в ряды мамлюков, а 13723 были приняты в Абукире на суда и прибыли во Францию. Армия привезла с собой свои знамена, оружие, 50 пушек, много лошадей, огромный обоз, все редкости. Впрочем, условия этой капитуляции полностью соответствовали аль-аришским. Когда армии полагают, что из критического положения можно выйти без бесчестья посредством заключения конвенции, – тогда все потеряно. Это все равно, что доверить оборону и честь оружия старухам с веретенами.
9) Во время перехода из Каира в Абукир генерал Мур сопровождал с эскортом французскую армию, но последняя была более многочисленна, чем этот эскорт. При приближении к Абукиру английский генерал резонно опасался, как бы негодование не охватило французских солдат и последние не напали на англичан или не присоединились к Мену, чтобы спасти Египет. Офицер, доставивший во Францию известие об этой необыкновенной капитуляции, был задержан в марсельском лазарете; он отправил по начальству свое донесение и сведения о составе армии. Легко представить себе, какую боль это причинило первому консулу; первым его движением было арестовать генералов, участвовавших в военном совете, и с примерной строгостью наказать их за подобное нарушение всех воинских уставов. Дивизионный генерал, командовавший соединением, не имел права бросить своего главнокомандующего и армию в целом, чтобы спасти собственное соединение. Дивизия же генерала Бельяра была налицо в полном составе; она не потерпела ни единой неудачи, не померялась силами с противником и сложила оружие на основании соглашения тем более позорного и бесчестного, чем более выгодны для отдельных лиц были его условия. Все, что генерал привел в своем донесении в оправдание своего поведения, ссылаясь на политические соображения, не может быть принято во внимание. Он получил от республики право посылать ее солдат на смерть ради ее защиты, но не право спасать их за счет общественного блага. Он боялся прибытия из Индии английской дивизии, а 22 июня, в день капитуляции, эта дивизия находилась еще в красноморском порту Джидда, на побережье Аравии, в 300 лье от него! Он утверждал, что окружен весьма многочисленной английской армией, а сам не тронулся с места, не завязал ни единого боя, чтобы заставить ее развернуться; он ее не видел; она насчитывала всего 4000 человек! Он указывал на недостаток боеприпасов, а сам признавал, что мог дать 60000 пушечных выстрелов. Он указывал на недостаток продовольствия, а склады были заполнены им! Сравнивать это позорное поведение со славным поведением Шевера в Праге, где маршал Белль-Иль оставил его с горстью солдат в качестве арьергарда и для облегчения своего отхода, – значит искажать значение слов. Шевер приносил себя в жертву своей армии; Бельяр принес в жертву армию и честь, чтобы спасти свое соединение.
Но за этим первым движением консула последовали размышления, которые привели к изменению его решения. Генерал Бельяр был выдающимся офицером; он оказал большие услуги в ходе этой же кампании; он выказал большое мужество в Итальянскую кампанию; при Арколе он прикрыл своим телом Наполеона, и предназначавшаяся последнему пуля попала в него; по своим взглядам он являлся решительным сторонником удержания Египта и ожесточенным противником аль-аришской конвенции. Его марш на Аль-Ханка доказывает, что он хорошо понял, как надо поступить, но ему не хватало дерзости и твердости характера; природа не создала его для столь важных действий. Главнокомандующий оставил его без всяких приказаний. Всеобщее недовольство и отчаяние, вызванные в армии медлительностью, нерешительностью и отсутствием военного таланта у генерала Мену, лишили ее всякой надежды и всякого доверия. Генералы, которые подписали акт капитуляции, были выдающимися офицерами, и все они были решительно настроены против аль-аришской конвенции. Приличествовало ли в том блестящем положении, в каком находилась республика после Люневилльского мира, мира с Россией, Портой и Англией, поднявшего так высоко престиж Франции, помрачать блеск этой славы и огорчать нацию проведением следствия, позорящего храбрецов, которые в других случаях столько раз полностью заслужили признательность родины? Не было ли предпочтительнее закрыть глаза и приписать все происшедшее судьбе и полному ничтожеству главнокомандующего? Ибо, в конце концов, что ни делай, какую бы энергию ни проявляло правительство, сколь бы строгим ни было законодательство, армия львов под командой оленя никогда не будет армией львов.