(Юдзан Дайдодзи «Будосёсинсю»)
Мы выехали из города как призрачный кортеж. Уже отъехали от Пномпеня километров на восемь, когда Пашка вдруг обнаружил, что забыл дома аккумуляторы для кинокамеры.
Всё, кажется, приехали! Очень хотелось разразиться матерком. Но вид у Пашки настолько обескураженный, что я предлагаю Сомарину и бойцам позавтракать в придорожной харчевне рыбацкого поселения Чран Чамрес. Потом вежливо объясняю Мую, что нужно вернуться за аппаратурой и мысленно посылаю Павлика в одно известное место…
Нет уж, дудки! Мы вернёмся. Не на войну едем. На съёмки. А если, что и случится — значит не судьба…
Примерно через час возвращается оператор Трубин. Гвардия к тому времени наелась, успела поковырять палочками в зубах, выкурить по три сигареты, так что от моей непочатой с утра пачки «555» остались рожки да ножки. Их командир, — пацан пацаном, — что-то говорит Сомарину, красноречиво постукивая по циферблату часов, отчего мой славный «смотрящий» переводчик только обескуражено цокает языком. Потом Сомарин смотрит на меня с такой укоризной, словно я нарочно оставил дома эти злосчастные аккумуляторы, а потом послал за ними Пашку, чтобы создать осложнения экспедиции в самом начале пути.
— Я очень сожалею, что так получилось, Сомарин, очень сожалению.
Желание послать Павлика на три русские буквы настолько сильно, что я закуриваю последнюю сигарету и бросаю скомканную пустую пачку на обочину.
— У Пашки жалкий вид. Он понимает, что мы потеряли час, что кто-то в городе видел наш отъезд, что вся эта пресловутая секретность полетела к чертям собачьими.
— Прости, шеф…
— Не надо слов, Паша. Мы и без того по уши в дерьме. С самого утра!
«Высказывать людям свои мнения и исправлять их ошибки очень важно. В этом проявляется сострадание, которое больше всего помогает в вопросах служения. Однако делать это очень трудно. Выявлять хорошие и плохие стороны человека легко и высказывать о них своё мнение тоже легко. Чаще всего люди полагают, что делают другим добро, когда говорят им нелицеприятные вещи. Если после этого к их замечаниям относятся без должного понимания, эти люди думают, что ничем не могут помочь. Это неправильное мнение. Делать так — все равно, что наставлять человека, упрекая его в слабоумии. При этом ты заботишься только о том, чтобы облегчить себе душу.
Прежде чем выразить человеку своё мнение, подумай о том, в состоянии ли он его принять. Для этого вначале нужно поближе сойтись с ним и убедиться, что он доверяет тебе. Похвали хорошие качества человека и используй любой предлог, чтобы поддержать его. Возможно, тебе следует рассказать о своих недостатках, не упоминая его слабые стороны — но так, чтобы он сам задумался о них. Позаботься о том, чтобы он получил твой совет, как получает воду тот, кто изнывает от жажды, и тогда твоё наставление поможет ему исправить ошибки.
Это очень трудно. Если недостаток человека опирается на многолетнюю привычку, скорее всего, совладать с ним тебе не удастся. Я знаю об этом по себе. Быть откровенным со всеми своими знакомыми, указывать другим на их ошибки и всегда помнить о том, чтобы быть полезным своему хозяину — вот что значит проявлять сострадание слуги. Но если ты просто заклеймил человека, как ты можешь ожидать, что он станет от этого лучше?»
(Ямамото Цунэтомо — «Хагакурэ»)
Глава четвертая
****ец отменяется!
Путевой очерк, написанный позднее для журнала «Вокруг света» мой первый редактор Виталий Бабенко, к которому я отношусь с глубочайшей симпатией, переименовал с «Дороги на Ангкор-Ват» на «Возвращение к Ангкор-Вату». Кто туда возвращался, я не очень понял. Но легко согласился с редакторской правкой и со сменой заголовка. Очень уж хотелось появиться на страницах самого престижного в то время журнала путешествий. Сейчас я решил сопоставить два варианта заметок об этой поездке. Первую, из «Вокруг света» — романтическую, парадную. И вторую, ностальгическую, с пыльными подтёками на грязном лице автора.