Вьетнамский солдат собирает рыбу в реке. А мы трогаемся дальше.
«Говорят, что самурай должен избегать большого количества сакэ, чрезмерной гордости и великой роскоши. Ведь когда человек несчастен, у него нет повода для беспокойства, но когда у него появляется надежда, эти три соблазна снова становятся опасными. Посмотри, как живут люди. Когда дела у них идут хорошо, их одолевает гордость, и они становятся сумасбродами. Поэтому, если в молодости судьба не благоволит человеку, в этом нет ничего плохого. Такой человек часто сталкивается с трудностями, и у него складывается сильный характер. Если же перед лицом невзгод человек начинает хандрить, он ни к чему не пригоден».
(Ямамото Цунэтомо «Хагакурэ»)
«Возвращение к Ангкор-вату» (Второй фрагмент)
«Мы хотели попасть в Баттамбанг засветло и поэтому, пока не кончился асфальт, мчались с приличной для этих мест скоростью — 60 километров в час. Асфальт кончился перед Кампонгчнангом…
Полпотово воинство, никогда не отличавшееся бережным отношением к творениям рук человеческих, при бегстве рвало минами асфальт через каждые полтора-два метра. В итоге — изрытая воронками лента шоссе № 5 и практически ни одного целого моста.
— Представьте себе тысячи километров разрушенных дорог, сотни взорванных мостов, уничтоженный автомобильный парк, — говорил мне Кхун Чи, министр транспорта Народной Республики Кампучии. — Представьте себе пришедшие в негодность портовые сооружения и затопленные суда; представьте себе десятки заржавевших паровозов и заросшие лианами и бамбуком железнодорожные пути — тогда вы поймете, с чего нам пришлось начинать восстановление транспортного хозяйства страны.
За три года мы полностью отремонтировали шоссе № 1, связывающее Пномпень с Хошимином. Без дорог немыслимо развитие транспорта. Сегодня уже функционирует железная дорога между Кампонгсаомом, Пномпенем и Баттамбангом. С помощью советских специалистов мы наладили работу двух важнейших портов страны. Но все же основным в Кампучии остается автомобильный транспорт. Сейчас главное — это дороги…
…Наш шофер Муй притормаживает „Ладу“, чтобы пропустить груженный щебенкой ЗИЛ. Шоссе в этом месте идет по дамбе. На обочине кучи щебня. Рабочие засыпают им воронки. Грейдер ровняет щебень, который затем заливают горячим битумом. По шоколадным спинам дорожных рабочих струится пот: сверху палит солнце, снизу пышет расплавленный битум.
Первое колесо мы сменили в полдень, отъехав от Кампонгчнанга километров тридцать.
— Лучше бы это случилось до Кампонгчнанга, — сетовал Муй, — тогда в городе мы смогли бы залатать баллон. Еще два прокола — и мы застрянем на дороге.
— Ты хочешь навлечь неприятности? — рассердился Сомарин. — Теперь того и гляди полетит кардан.
Муй обиделся.
— Кардан не полетит, — сказал он, вытирая пот со лба. — „Лада“ — крепкая машина.
Я решил вмешаться:
— „Лада“ действительно очень выносливая машина, но не это главное. У нас прекрасный шофер, и кардан у него не полетит.
Муй смутился, все рассмеялись, и первый инцидент с проколом завершился дружеской трапезой на обочине».
(Текст из журнала «Вокруг света»)
Глава шестая
О пользе алкоголя в Индокитае
В Кампонгчнанге мои «гвардейцы» поели довольно плотно, опустошив все кастрюли и сковороды в придорожной харчевне. Небольшого роста худые бойцы обладали аппетитом Гаргантюа. Муй с Сомарином ели неторопливо и негромко разговаривали на кхмерском. Павлик пил пиво со льдом, а я запивал им водку со льдом.
Не пить в Камбодже, да и во всём Индокитае, если ты обедаешь или ужинаешь в придорожных харчевнях, просто нельзя. Этому меня напутствовал накануне отъезда в Пномпень покойный Сан Саныч Каверзнев, царствие ему небесное. 100 граммов до еды, 100 — после, иначе схлопочешь хроническую диарею или чего похуже! Ну, а где 100, там и двести, а потом ещё один стаканчик виски, чтоб москиты не кусали.
Пашка человек практически не пьющий. Если только обстоятельства не вынуждают. На мою слабость к Бахусу он всегда смотрел неодобрительно. Но молчал при этом. После того как я опубликовал все три очерка в «Вокруг света» он сказал мне как-то: «Никак не могу понять, Игорь, как это тебе удалось запомнить столько деталей? Ты же всю дорогу был тёплый!»