— Ты сможешь достать справку об обмене валюты через госбанк СРВ?
Динь делает страшные глаза.
Придётся самому разбираться с Грачевским. А кого е…т чужое горе.
Весь обратный путь от Хайфона до Ханоя мы молчим. Напрасные хлопоты. А денег у нас с Пашкой осталось четыре сотни гринов на двоих.
В Ханое я покупаю три бутылки венгерской палинки за девять донгов. Обожаю палинку, а тут, радость какая! Три бутылки — за доллар!
Глава пятая
Здесь все мы — Штирлицы
Когда я протягиваю платёжные документы Жене Грачевскому, глаза его округляются от ужаса. Ему до боли сердечной не хочется отдавать взамен этих практически бесполезных бумаг кучу вьетнамских донгов. Начинает что-то канючить относительно того, что денег на счетах корпункта с гулькин нос, что…
— Евгений Геннадьевич, — говорю я, — когда у вас сеанс связи с Москвой? Часа через три-четыре… Мы подождём, погуляем по Ханою…
Ханой 1980 года. Ханой тёмнооливкового цвета. Мужчины в пластиковых шлемах и военной форме, женщины в чёрных сатиновых широких (клеша от бедра) штанах и темного цвета, (белые — редкость) блузках. Традиционный женский наряд «ао-зай» здесь диковинка. Может его кто-то и носит, но только во время свадьбы. По улице Хай ба Чунг (Тётушек (сестриц) Чыонг) которые в незапамятные дали по зубам китайскому агрессору, мы с Павликом двигаемся к центру вьетнамской столицы, туда, где под раскидистыми платанами, баньянами, пальмами и прочей ханойской флорой дремлют под зелёной гладью воды черепахи на дне Озера Возвращённого меча. Нельзя не любить этот уголок Ханоя, как нельзя не любить весь этот город, хранящий свою гордость и достоинство.
Сколько дней продержался под американскими и натовскими бомбами Белград?
Сколько дней продержался под американскими и натовскими бомбами Багдад?
Сколько дней огрызались талибы в Кабуле под американскими и натовскими бомбами?
Ханой бомбили несколько лет. Выстоял!
В то время ханойцы относились к «льенсо даньти» с глубочайшим пиететом. Они знали и пока ещё помнили, кто валил на землю американские Б-52, останки которых стащили в один из уголков парка имени Ленина. Знали, что и в тридцатидневной войне с Китаем, и в кампучийской операции могли и могут опираться на военную мощь одной из двух супердержав.
Сегодня российско-вьетнамские отношения пока ещё теплятся на коммерческой основе. Мы можем списать миллиарды долларов саддамовского долга, не станешь же требовать его с администрации Буша, но требуем Вьетнам оплатить нам до последнего цента ПЗРК, которыми мы в ту войну валили «фантомы» и «Б-52».
Что-то потянуло меня в публицистику…
Вернёмся к Озеру Возвращённого меча. Прогуливаемся мы с Павликом по Ханою в поисках обеда. Отыскиваем отель «Метрополь», в котором останавливались Грэм Грин и Чарли Чаплин, и где сегодня (в 1980 году) в апартаментах из нескольких комнат располагается корпункт «Известий».
Заходим в ресторан. Заказываем обед. Как сказал бы Егор Прокудин из «Калины Красной», «мою правую ляжку жжёт» пара сотен донгов в заднем кармане джинсов «Ли», классически истёртых нашими остессами из гостевой виллы о пномпеньский асфальт. Это называется «постирать одёжку по кхмерски».
Искренне не понимаю русских людей за границей. Здесь все друг другу чужие, здесь все скрывают за лживым радушием улыбок в лучшем случае равнодушие, в худшем — ненависть. Здесь все мы — Штирлицы. Свои среди чужих, чужие среди своих.
Понимаю, — незваный гость хуже татарина, но мы же не батыева рать, а коллеги из треклятого Пномпеня, где жопа по всем параметрам.
Женя из этикета мог хотя бы стакан воды предложить, не говоря о пиве с орешками. Ан, нет! Молчит, как мэтр Кокнар, принимающий в своём доме Портоса.
Глава шестая
Лучше бы вы трахнули принцессу из Монако
Муторное ожидание разговора с Москвой.
Первый звонок в корсеть. Соединяют с одним из замов Мелик-Пашаева. Того самого бонзы, который профукал или замылил решение ЦК. Этот карлик Тьер с нами разговаривать считает ниже своего достоинства.
Зам. начинает читать мораль о том, что нельзя самовольно выезжать в командировки во Вьетнам. А как до вас достучаться, товарищ хороший. Сколько писем я вам в Москву отправил. И ни гу-гу!
Диктую докладную записку на имя шефа корсети Мелик-Пашаева о необходимости такой командировки.
Без бумажки, ты какашка! А с бумажкой — таракашка!