Не успели мы ещё толком пришвартоваться, как на лодку с проверкой хлынула толпа проверяющих из штаба соединения. Должен сказать, что в состав данного соединения входило всего две подводные лодки — наша и ещё одна. Эта вторая завтра отчаливала курсом на Владивосток после полугодового дежурства здесь. Мы же оставались в одиночестве перед лицом многочисленной штабной братии, которая следующие полгода будет крутиться исключительно вокруг нас.
Как хищники, дорвавшиеся до добычи, они тут же начали проверять, строчить замечания, докладывать о выявленных нарушениях, отрабатывая свой нелёгкий штабной хлеб. Результатом их деятельности явилось объявление кораблю организационного периода. Для устранения недостатков нам предписывалось незамедлительно готовиться к выходу в море. Там встать на якорь и вдали от благоухающего берега и всех его соблазнов, в духоте и сырости две недели чистить и красить железо, учиться, тренироваться, готовить документацию, то есть заниматься, как это тогда называлось, организацией службы.
Должен сказать, что лодка наша была чиста, как операционная, механизмы исправны, бойцы должным образом научены и надрючены, механик и старпом своё дело знали, но, видно, такая здесь была традиция — вновь прибывших на берег сразу не пускать, а дать им недельки две пообтесаться на рейде.
10
Что такое хорошо и что такое плохо, или О том, как плохо иногда бывает хорошо
Перед отходом на якорь нам великодушно были даны два дня для обустройства на новом месте. Как я уже говорил, при нахождении подводной лодки в базе экипаж в полном составе обитает в казарме на берегу, оставляя на корабле лишь несколько человек вахтенных.
Строение, где нам предстояло жить следующие полгода, было бы кощунством назвать казармой. Двухэтажное бело-розовое здание оригинальной архитектуры больше походило на шикарную виллу и располагалось на территории базы среди ещё пяти-шести такого же вида построек. Под стеклянной крышей — внутренний дворик-холл, на уровне второго этажа окружённый балюстрадой. На неё по периметру выходят двери офицерских кают и матросских кубриков. Все жилые помещения снабжены кондиционерами, и — самое главное — в кранах постоянно есть вода! Лей сколько хочешь горячую, холодную — и не надо экономить. Данный факт все по достоинству оценили, так как на лодке, откуда мы только что вылезли и куда нас на две недели снова хотели запереть, пресной воды было в обрез, а если и удавалось помыться, то только забортной — холодной и солёной.
Два дня на берегу в человеческих условиях погасили романтический пыл и отбили всякую охоту бороздить просторы мирового океана. По этой ли причине, или она сама сломалась — история, как говорится, об этом умалчивает, — но утром третьего дня во время приготовления корабля к двухнедельной ссылке выяснилось, что не работает осушительный насос первого отсека, в просторечии — помпа. Со скоростью света обнадёживающая весть разнеслась по отсекам, сея реальную надежду остаться на берегу на неопределённое время — до её починки. Никто из начальников не взял на себя ответственность отправлять в море лодку с серьёзной неисправностью, тем более — влияющей на живучесть, и мы остались на берегу.
Механики развели неспешный ремонт, и члены нашего экипажа — как и было тогда положено, все поголовно атеисты — глядя на них, тайно молились о его нескором окончании. Молитвы ли комсомольцев и беспартийных помогли, или то, о чём опять умалчивает история, но после двухнедельного ремонта своими силами выяснилось, что в полевых условиях помпу починить нельзя. Требуется либо доставить её на завод, либо заменить новой. Ещё неделя прошла в поисках решения, потом вторая — в согласованиях, в конце концов через месяц с ближайшей оказией из Владивостока на гражданском рефрижераторе, следующем за бананами в Хошимин, к нам приехала новая, в смазке и заводской упаковке, соблазнительно сверкающая деталями из цветного металла драгоценная помпа.
Но этим история не закончилась. Возможно, где-нибудь в Америке или у других каких скучных капиталистов помпу тут же поставили бы на своё место и не над чем было бы даже посмеяться. У нас же всё не так просто. У нас всё гораздо более непредсказуемо и, следовательно, веселее. Разве возможно, чтобы у нас всё получилось сразу? Конечно же, помпа не подошла! Её, весом в несколько тонн, за пять тысяч километров привезли — и не ту!!! Ну, перепутали, с кем не бывает!