— Прежде всего, посмотри на это! — Кэзухико протянул внуку бумагу, подписанную отцом Шоуко.
— Дед, ты крут! — воскликнул Такаши пробежав глазами написанное.
Кэзухико поморщился.
— Это ещё не всё, — продолжал он мрачно, — мачеха Шоуко-тян умерла.
Такаши побледнел.
— Она убита. Заточкой.
— Что теперь будет? — сдавленно спросил Такаши.
— Может быть всё обойдётся. Если Канабэ-сан выполнит своё обещание и уничтожит следы, которые Шоуко-тян оставила по всему дому!
Такаши с трудом перевёл дыхание.
— Дед, она ничего не помнит! Только то что мы делали до того, как она ушла из дома…, — Такаши осёкся и покраснел.
Кэзухико осуждающе взглянул на внука и недовольно цыкнул.
— Я планирую отправить Шоуко-тян в мою родную деревню, как только она немного оклемается! — произнёс он.
— А теперь расскажи мне всю историю с самого начала! Думаю теперь скрывать что-либо нет никакого смысла! — сказал он твёрдым голосом.
На протяжении рассказа своего внука Кэзухико просидел с каменным лицом и тень пробежала по нему лишь раз, когда Такаши рассказывал ему о том, как избил Аоя Канабэ.
— Что-то такое я и подозревал, — мрачно заметил Ватанабе.
Из комнаты Шоуко донёсся тихий стон и Такаши всё время чутко прислушивавшийся вскочил на ноги.
— Я пойду к ней, — сказал он.
— Иди! — отвечал дед, — подготовься к тому, что полиция захочет поговорить с тобой. Они могут даже в школу придти.
— Но, если Шоуко…, — испугался Такаши.
— Не переживай. Теперь я её опекун и я не позволю полиции допрашивать её! Если ей станет лучше, уже завтра я повезу Канабэ-тян в деревню!
Оставшись один, Кэзухико заварил себе чай и принялся прихлёбывать кипяток маленькими, осторожными глотками. " Раньше вечера не появятся!" — думал он. Кэзухико отправился в мастерскую и принялся за работу. Здесь уже вовсю трудился, такой же пожилой, немногословный работник по фамилии Цудзи. Сегодня им предстояло шпонировать панели, чётко подгоняя рисунок на дереве, и они погрузились в работу, перебрасываясь лишь редкими словами и только по делу. Так прошёл его день. Кэзухико чувствовал запах каши с кухни, видимо внук готовил еду для Шоуко. После того, как Цудзи-сан попрощался и отправился домой, Ватанабе остался в мастерской один. В доме было тихо, Кэзухико провёл шершавой ладонью по облицовке тумбы, над которой они с Цудзи трудились весь сегодняшний день. "Почти готово!" — подумал Ватанабе.
— Добрый вечер! Есть кто дома? — услышал он со двора неприятный голос. Кэзухико поднялся и вышел на улицу. Заложив руки в карманы мятых, серых брюк, недалеко от крыльца, стоял пожилой худой мужчина, с плоским неприятным лицом, лысеющий, небольшого роста. Увидев Кэзухико, он расплылся в улыбке.
— Кого я вижу! Ватанабе-сан! Вы отлично выглядите! — заявил он.
— Чем обязан? — сухо осведомился Ватанабе.
— Вы, похоже, не рады моему появлению! — ухмыльнулся мужчина.
— Думаю не многие радуются, когда к ним приходит полиция! — заметил Кэзухико.
— Это верно! — засмеялся следователь, — но Вам-то Ватанабе-сан не о чем переживать!
На секунду его глаза стали холодными и злыми, он впился в лицо Ватанабе.
— А должен? — равнодушно пожал плечами Кэзухико.
— Кто знает? — заметил следователь.
— Может быть, зайдём в дом и поговорим? — предложил он.
Кэзухико провёл полицейского на кухню.
— Хотите чаю, Сузуки-сан? — спросил он.
— Не откажусь! — Сузуки залез на стул и спросил, прищурив свои и без того узкие глаза.
— Вы похоже совсем не удивлены моему визиту?
— В моём возрасте уже ничему не удивляешься, — равнодушно заметил Ватанабе.
Чайник закипел, выдержав примерно минуту времени, он залил чайные листья кипятком.
— Да, да, помню, — улыбнулся Сузуки, — Вы мне говорили, что воде надо дать немного остыть!
— Иначе убьёте настоящий вкус! — заметил Кэзухико.
— Даже никаких идей нет? — спросил Сузуки.
«Он считает себя очень умным!» — с раздражением подумал Ватанабе. Эта манера следователя пытаться застать собеседника врасплох, раздражала Кэзухико.
— Хотели попить со мной чаю? — предположил он.
Следователь громко рассмеялся.
— А Вы шутник, Ватанабе-сан! — заметил он.
Кэзухико разлил чай по чашкам.
— Угощайтесь!
— Божественный аромат! — Сузуки потянул носом, волоски в его ноздрях воинственно зашевелились.
— Канабэ Шоуко-тян, сейчас находится под Вашей опекой? — спросил Сузуки, становясь серьёзным.
— Это так — подтвердил Кэзухико.
— Почему Вы взяли эту девочку к себе?
— Она подруга моего внука. У Канабэ-сан не сложились отношения с новой женой отца. А после того, как с её сводным братом произошла трагедия, атмосфера в доме стала очень тяжёлой. Кроме того, от нашего дома ближе добираться до школы, и у нас здесь полно пустых комнат.
— Она помогает Вам по хозяйству?
— Да, — подтвердил Кэзухико, — она готовит и убирается.
— Кто-то может назвать это эксплуатацией детского труда, — заметил Сузуки с ухмылкой.
— Если Ваша жена убирается дома, это тоже можно назвать эксплуатацией? — спросил Ватанабе.
— Подловили! — засмеялся следователь.
— Отец Канабэ-сан часто ссорился с женой?
— Этого я не знаю.
— Шоуко-тян не рассказывала об этом?
— Она предпочитала не распространяться о семейных делах! — Кэзухико допил чай и аккуратно поставил чашку на стол.
— У Вас есть разрешение отца Шоуко-сан? — спросил Сузуки.
Ватанабе достал из ящика стола бумагу и подал её следователю.
— Здесь нет подписи жены Канабэ-сана, — заметил Сузуки.
— Она не одобрила решение мужа, — отвечал Кэзухико.
— Впрочем, это уже не имеет значения! Сегодня днём Канабэ Акико обнаружена мёртвой у себя на кухне!
— Прискорбно! — заметил Ватанабе, — я не был с ней знаком и всё же это грустно. Она была ещё совсем не старой, насколько я знаю. Что с ней случилось?
— Её убили. Её убил собственный муж, заточенной отверткой. Он сам вызвал полицию и во всём сознался!
Ватанабе помрачнел.
— Это будет тяжёлым ударом для Шоуко, — заметил он.
Узкие глаза следователя впились Кэзухико в лицо.
— Её убили заточенной отвёрткой, — повторил он.
— Орудие преступления обнаружили в доме. На нём отпечатки пальцев Канабэ-сана. Но он не может объяснить, когда и как заточил отвёртку и где приобрёл её! У Вас здесь есть точило?
— Есть, — отвечал Ватанабе, — мы работаем с инструментом, оно нам просто необходимо.
— Можно взглянуть? — спросил Сузуки.
— Конечно. Идемте.
Кэзухико провёл полицейского в мастерскую и указал на электрический станок с двумя точильными кругами.
— Вы смогли бы заточить отвертку? — осведомился он прищурясь.
— Конечно. Думаю, это не составило бы для меня труда, — отвечал Ватанабе.
— Канабэ-сан не просила Вас заточить отвёртку для неё?
— Нет. Это была бы очень странная просьба. Я бы спросил у неё для чего это нужно.
— А Ваш внук может заточить инструмент?
— Конечно, может. Он с десяти лет помогает мне в мастерской.
— Он мог бы заточить отвёртку?
— К чему эти дурацкие вопросы, Сузуки? Вы хотите арестовать меня или моего внука за убийство женщины с которой мы даже не были знакомы? — спросил Кэзухико.
— Нет! Ну, зачем Вы так усложняете! — принуждённо рассмеялся следователь.
— Сузуки-сан, я сегодня весь день работал. Я устал и хотел бы отдохнуть, — сказал полицейскому Ватанабе.
— Да. Конечно! Ещё пара вопросов, и я уйду! — Сузуки осклабился.
Они вернулись на кухню.
— Ваш внук имеет довольно плохую репутацию! — заметил следователь.
— Это просто слухи! Я знаю своего внука. Он никогда не совершит поступка, в котором нет чести, — гордо проговорил Ватанабе.
— Но про него рассказывают, что он частенько дерётся! — заметил Сузуки.
— В средней школе так оно и было. Впрочем, многие мальчишки дерутся, будучи в средних классах. Вспомните себя в этом возрасте, — заметил Кэзухико.