Луи Буссенар
КАНАДСКИЕ ОХОТНИКИ
Часть первая
ОХОТНИКИ СКАЛИСТЫХ ГОР[1]
ГЛАВА 1
Бигорн — коза или баран? — Клуб охотников и рыболовов. — Англичане держат пари. — Миллион за одно слово. — Сэр Джордж Лесли. — Ливерпуль, Галифакс, Виктория. — «Я поеду один». — Три месяца спустя. — Депеша. — Разорен.
— Баран!
— Нет, коза!
— Ну нет же, нет!
— А я говорю — да!
— Полно, дружище, оставьте вашу самоуверенность, это все-таки баран.
— Дорогой мой, самоуверенность здесь ни при чем, только любовь к правде заставляет меня утверждать, что это коза.
— Это просто упрямство.
— Это убежденность!
— Если у вас есть хоть какие-то аргументы[2], изложите их.
— Лучше начните вы.
— Мне надоела наша перепалка! Уже пятнадцать минут препираемся по поводу заметки, написанной профессиональным журналистом!
— Но просвещенным его не назовешь.
— Вы говорите так потому, что он разделяет мое мнение.
— Нет, потому что он бездоказателен. Черт возьми, дружище, если мы имеем честь быть членами Shooting and Angling club[3], то уж, конечно, вправе оспорить мнение редактора журнала «Охотник».
— Мы что, до бесконечности будем перебрасываться, словно мячиками, «бараном» и «козой»?
— Лучше давайте выберем арбитра[4].
— Дорогой мой Джеймс Фергюссон, наконец-то я слышу от вас разумное слово.
— Дорогой Эдвард Проктор, такое согласие — уже свидетельство нашей мудрости.
— Кто же нас рассудит?
— Нас всего четверо — вы, я, Эндрю Вулф и сэр Джордж Лесли.
— Предлагаю Джорджа Лесли.
— А я предпочитаю Эндрю Вулфа.
— Сэр Джордж — охотник высшего класса, мастер по многим видам спорта. Им исхожены леса всех континентов. Его мнение — для нас закон.
— А я за Эндрю Вулфа. Он приветлив, искренен, легко сходится с людьми, а по компетенции[5] не уступает сэру Джорджу Лесли.
— Вы не согласны иметь сэра Джорджа в роли арбитра?
— А вы отводите кандидатуру Эндрю Вулфа?
— Получается, — воскликнул, имитируя отчаяние, приземистый, краснощекий и пухленький Эдвард Проктор, — что мы не можем прийти к согласию даже в выборе арбитра, который должен разрешить наш спор!
— Ничто не мешает нам, — ответил высокий, худой и бледный Джеймс Фергюссон, — обратиться и к тому и к другому.
— А если и они начнут спорить?
— Тогда, может быть, им удастся найти еще одного, уже последнего арбитра…
— Ну что ж, как хотите, Джеймс, но я своего мнения не меняю.
— Прекрасно, Эдвард! Я тоже не собираюсь уступать ни в чем.
Эти закадычные друзья, промышленники, забросившие свое дело, не похожие друг на друга ни внешностью, ни характером, постоянно спорящие друг с другом, вступили в Клуб охотников и рыболовов так же, как иные становятся путешественниками и членами Географического общества, не выезжая даже за черту города.
Любовь к спорту проснулась в них поздно, и, как нередко бывает в Англии, где аристократия уважает физическую силу, они увлеклись охотой и рыбной ловлей. Скажем прямо: на этой стезе удача их не баловала.
Впрочем, удача тут ни при чем. Говорят, препятствия только разжигают страсти.
Так или иначе, наши друзья относились к самым ревностным поклонникам аристократического собрания: обедали только в обществе охотников и рыболовов, старательно запасались рекомендательной литературой, много тренировались в клубном заповеднике и, когда возвращались домой, испытывали приятную ломоту в плече и жжение щеки от соприкосновения с прикладом — прилежные охотники успевали за день пустить в воздух не меньше трех сотен патронов.
Одним словом, воинственные и неуклюжие, не имеющие специальных навыков, они всерьез считали себя профессионалами только потому, что иногда преследовали дичь да задавали наивные вопросы, слушая которые становилось ясно: эти люди не имеют никакого отношения к охоте: охота ведь не только необоримая страсть, но и великое искусство.
Те, кого выбрали в арбитры, играют в шахматы в дальнем углу зала.
Эдвард Проктор и Джеймс Фергюссон дружно поднимаются и бесшумно встают: первый — за спиной Джорджа Лесли, второй — Эндрю Вулфа.
Партия едва начата, у противников силы равные, борьба предстоит долгая.
Проктор, несмотря на свою бесцеремонность, дозволенную человеку полному и богатому, не решается прервать игру, а стеснительный Фергюссон, симпатизирующий Вулфу, в смущении, используя язык жестов, щелкает языком, громко сглатывает слюну.
1
В старом переводе (издание П. Сойкина) часть романа выходила под названием «Скалистые горы».