Местная администрация, вышколенная хозяином края, готова была ради влиятельного путешественника вывернуться наизнанку.
Десять индейцев-носильщиков, или, как их здесь зовут, возчиков, были не то чтобы приглашены, а просто мобилизованы для помощи сэру Лесли; сказали, что труд их будет оплачен, но когда и по каким расценкам — это определит Его Высочество.
Местный шериф, сталкивающийся по работе с людьми разных сословий и классов и знающий в своем округе почти каждого, нашел для экспедиции опытного канадского охотника.
Этот человек считался профессионалом, иначе говоря, содержал себя на деньги, заработанные своим ремеслом: был неутомимым ходоком, знал все леса в округе — такие люди уже почти не встречаются.
На самом деле жил он на скопленное благодаря золотым приискам кругленькое состояние, позволявшее ему ни в чем себе не отказывать, и прежде всего в удовольствии быть охотником-философом, блуждающим Нимвродом[44].
Больше сорока лет ставил канадец капканы для компании «Скорняки Гудзонова залива», селился вдали от больших городов, пользуясь полной свободой, столь дорогой для людей его склада. Охотнику теперь уже было просто необходимо проводить восемь месяцев из двенадцати вне дома, вышагивать пешком километры по горам, лесам и лугам; усталость и опасности, неотделимые от подобного образа жизни, имели необыкновенную притягательность для этого здоровяка.
Сэру Лесли предстояло иметь дело с гигантом приблизительно пятидесяти пяти лет от роду, ловким как юноша, неутомимым как бизон; с шевелюрой и бородой цвета воронового крыла; с чертами лица, дышавшими энергией, иронией и невозмутимостью, выдававшими в нем метиса и вызывавшими искреннюю симпатию.
Этого краснокожего франко-канадца Жозефа Перро, наверное, помнят те, кто читал наш предыдущий роман — «Из Парижа в Бразилию по суше», где он — среди действующих лиц.
Конец зимы Жозеф Перро проводил в Камлупсе и собирался в Баркервилл по личным делам, намереваясь совершить это путешествие пешком, «с пустыми руками», добывая пропитание охотой и рыбной ловлей.
Поскольку встреча в этом славном городке провинции Карибу была назначена через месяц, он уступил настоятельной просьбе шерифа и согласился сопровождать англичанина-спортсмена, приехавшего специально поохотиться и державшего путь в том же направлении.
Как человек, равнодушный к деньгам, франко-канадец согласился получать за свои услуги всего один фунт стерлингов в день, но при условии, что в путешествии будет иметь дело не со слугами, а только с хозяином и чтобы тот говорил с ним лишь по-французски.
Сэр Джордж Лесли дал согласие на заключенную между шерифом и метисом сделку, узнав заранее, что только Перро и способен вывести его на бигорнов.
Первого июня большой караван устроился в поезде и отправился из Камлупса в Каш-Крик. Оттуда начиналась дорога от Йела до Баркервилла, проходящая через Клинтон[45]. На месте слияния рек Бонапарт-Ривер и Томпсон люди с лошадьми, амуницией[46], узлами, повозками выгрузились из вагонов. Выстроившись, отряд медленно двинулся по дороге, которая являла собой смелый вызов, брошенный инженерами неумолимой природе. Во главе экспедиции, указывая путь и словно принюхиваясь к воздуху, шел Перро, одетый в куртку из оленьей шкуры, с ружьем на плече, трубкой в зубах.
За ним двигались индейцы, нагрузившись тюками, которые не поместились на фурах. Затем следовала первая повозка, запряженная двумя мулами. Правил ею американец Том; рядом с ним на сиденье устроился повар Ли, чье курносое лицо хранило невозмутимость фарфоровой статуэтки. Затем следовала вторая повозка, нагруженная доверху, под самый брезент. Ее мулов вел под уздцы спешившийся индеец; следом шли две запасные лошади, ведомые другими краснокожими, и, наконец, замыкал процессию двухколесный экипаж, управляемый сэром Джорджем.
Рядом с ним на скамейке, выпрямившись, как положено слугам в хороших домах, сидит облаченный в ливрею[47] лакей.
Индейцы с любопытством разглядывают этого человека в шляпе с красно-синей кокардой[48] и в широком коричневом плаще с целым созвездием железных пуговиц, блестящих, как солнце. Краснокожие пытаются отгадать, не есть ли это главный хозяин, тем более что другой, бородатый, сам управляет каретой и одет совсем скромно.
Наивным детям природы, не искушенным в нравах и тонкостях цивилизации, трудно себе представить, какими бывают у нас отношения хозяина со слугой, впрочем, они все равно не смогли бы уразуметь, зачем чистокровный англичанин берет с собой в такую экспедицию лакея, облаченного в ливрею.