— Ну, раз так ты понял, то ладно, — кивнул Матвей. Помолчал. Рассмеялся. И снова хлопнул Фёдора по плечу. — А ты молодец, — похвалил он. — Крепкий оказался. И резкий! Знаешь чего, есть в тебе гребцовская жилка. Только теперь они тебя в покое не оставят, полиция-то… Помяни моё слово, всю бучу на тебя спишут.
Фёдор вздохнул. И тут они оба поняли, что в темноте, под стволами склонённых деревьев, обозначающих «лаз» в кроличью нору у внешних ворот трактира, их кто-то поджидает. Матвей тут же насторожился, у него было неплохое зрение, но незнакомец в длинном плаще вроде бы был один.
— На продолжение банкета не похоже, — шепнул Кальян Фёдору. — Идём, парень. Негоже гребцам по углам шарахаться.
Фёдор не подал виду, но внутри него всё ликовало. Матвей сказал «гребцам». Уже не просто про жилку. Только что он назвал гребцами их обоих.
7
— Смотрю, вас изрядно помяли, — начал без предисловий незнакомец.
— Кому до этого дело? — Кальян посмотрел на него исподлобья.
— Никому. — Человек в плаще пожал плечами, и Фёдору показалось, что он улыбнулся. — Кроме меня. Хотел подойти к вам ещё до… вашей стычки, сожалею, что этого не случилось. Мне нужен Матвей, известный как Кальян.
— И кто его ищет?
— Имя моё вам ничего не скажет. А род деятельности, — незнакомец чуть развёл руки в стороны, — вы и сами видите.
— Гид, — кивнул Кальян и усмехнулся.
Только в усмешке этой не присутствовало пренебрежения, испуга или суеверий обывателя перед гидами, а, скорее, сочеталось достоинство и уважение, и Фёдор, выглядывающий из-за плеча здоровяка, подумал, что всегда догадывался, что Кальян та ещё штучка. Как говорили, «парень с двойным дном».
— Однако у любого гида должно быть имя, — резонно заметил Кальян.
— Меня называют Хардов.
— Э-э?..
— Хэ, а, эр, дэ, о, вэ. Хардов. Думаю, этого пока достаточно.
— Вполне, — вежливо согласился Кальян. — Имя необычное, но вполне.
— Хорошо. — Теперь незнакомец в свою очередь кивнул и сделал ещё один шаг вперёд.
Свет далёкого фонаря упал на лицо человека, представившегося странным и даже несколько пугающим именем «Хардов». Он действительно улыбался.
— Ваши рекомендации я получил от Тихона. Мне нужен капитан для одного… деликатного дельца. Выходим сегодня ночью.
— Ночью?! — испуганно воскликнул Фёдор.
Незнакомец даже не взглянул на него. Он смотрел только на лицо здоровяка, прямо, открыто и с каким-то неведомым Фёдору не грубым, но настойчивым нажимом.
— Точнее, через полтора часа. Ну, что скажешь?
Кальян первым отвёл глаза, и этот настойчивый жар, чувствующийся во взгляде незнакомца в плаще, развеялся.
— Тихона я… сильно уважаю. — Голос здоровяка постепенно выровнялся.
«Кто же ты такой, — вдруг подумал Фёдор о незнакомце, — гипнотизёр? Батя всегда говорил, что гиды опасны, но…» Внезапно снова нахлынуло это странное чувство-видение, что посетило его во время стычки в трактире, и голос, очень похожий на отцовский, успокаивающе прошептал: «Всё хорошо». Заняло всё это не больше одного мгновения. «Да что же это?» — подумал Фёдор и услышал голос Матвея:
— Тихона — да. Но могу ли я вам доверять?
— А ты спроси сам себя! — Эта настойчивая жаркая волна вновь повисла между ними и тут же развеялась. В следующую секунду Матвей как-то по-детски сконфуженно разулыбался и затряс головой.
— Ведь ты такой же бродяга, как и я… Так, братишка?!
— Это да, — согласился человек в плаще, — но вопрос твой верный. Времена нынче тёмные. Знать надо, кто перед тобой. — И Фёдор увидел, что тот протягивает какой-то конверт грубой кожи. — Вот мои рекомендации от Тихона.
Матвей бросил взгляд на конверт, его рука поднялась, да так и застыла.
— Это теперь подождёт, — доверительно отмахнулся он. — Но обязательно ознакомлюсь, если договоримся.
Фёдор, широко распахнув глаза, жадно наблюдал за ритуалом: ведь речь явно шла не просто о контрабанде, а о крупной контрабанде. И та лёгкость и быстрота, с которыми были сняты все сомнения и недоверие, восхитили и озадачили Фёдора. «Кто же ты такой на самом деле?» — снова подумал юноша о Хардове.
— Обязательно ознакомлюсь, — заверяя, повторил Кальян. — Куда надо идти?
— По каналу, — просто сказал Хардов. А потом в его голосе мелькнула сталь. — До самого конца.
Кальян вскинул брови.
— За Дмитров, — скорее утвердительно, чем вопросительно произнёс он, — как я понимаю, даже за Яхрому.
Хардов теперь промолчал.
— Так… — удивлённо протянул Кальян. — Значит, до Икши? Но я не знаю, как там со створками шлюзов…
И снова незнакомец — а ведь он именно и был для них незнакомцем, невзирая на все ритуалы и на то, что он представился каким-то нелепым, тяжёлым и пугающим именем Хардов, — промолчал.
— Что, ещё дальше? — недоверчиво спросил Кальян и вдруг мрачно усмехнулся. — Ну, не Пироговское же речное братство?!
Ответа не последовало.
— Но ведь там… — Голос Матвея осёкся. Здоровяк, видимо, впервые почувствовал себя не в своей тарелке.
— Возможно, ещё дальше, — наконец сказал Хардов. — Не скрою, это очень опасно. Возможно, придётся идти до самого конца. Зато вознаграждение сказочное. Там же, в конверте, увидишь размер гонорара.
— Какого конца, братишка? — хрипло произнёс Кальян. — Ты о чём?
Глаза гида чуть сузились. Здоровяк недоверчиво потряс головой:
— Не-ет. Ты… Ты что, серьёзно?
Кончики губ на лице Хардова наметили тихую и невесёлую улыбку.
— Но ведь там ничего нет! — воскликнул Кальян. — Я слышал, что Москва лежит в руинах. Или что её накрыл туман. Что, это не так?
— Груз очень ценный. За это и платят.
— Подожди! Ты хочешь сказать… Ты хочешь сказать, что ты там был?!
Человек в плаще еле заметно кивнул.
— И что там?!
— Это было давно, — нехотя отозвался гид, и в голосе его мелькнуло нечто похожее на хроническую усталость. — Что там сейчас, не знаю. Ты ведь в курсе, насколько переменчив канал.
— Да. Но…
Кальян замолчал и вдруг обнаружил, что всё это время конверт с рекомендациями и предложением был перед ним. Его рука потянулась и с опаской коснулась конверта. Не так, как будто это была змея, но довольно похоже.
— Полагаю, у меня в Дубне остались только неприятности? — с долей шальной обречённости усмехнулся здоровяк.
Их новый знакомый теперь широко улыбнулся, и лицо его сделалось красивым.
— Но говорю сразу, — покачал головой Кальян, — большего психа, чем ты, я в жизни не видывал. Что ж это за груз такой, если из-за него ты готов соваться в Ад?
— Ад на той стороне реки, — заметил гид. — И вот за тем углом. Вокруг, — добавил он, разведя руки в стороны, и безо всякого перехода сообщил: — Команду я набрал. Пять гребцов. С учётом капитана выходит шесть. И мне нужен рулевой.
— У меня есть. — Кальян не мигая смотрел на Хардова.
Фёдор попытался было представить, что сейчас творится в голове у здоровяка, и не смог.
— С большим опытом. Надёжный. Знает, где появляются блуждающие водовороты, и знает, как прошмыгнуть между ними. Но он ни разу не ходил после заката.
— Зато ты ходил, — быстро сказал Хардов.
— Ходил, — деловито согласился Матвей.
И Фёдор не успевал удивляться перемене: вот только что здоровяк казался потрясённым, но теперь принял решение и уже спокойненько входит в права капитана, превращая подготовку к самому невероятному плаванию в набор обыденных действий.
— Полагаю, и ты не чурался ночи, — Матвей вдруг ему подмигнул, но не фамильярно, а с ещё большим уважением, — а, братишка?
— Я гид. — Хардов пожал плечами. — Но не все пути на канале для меня открыты. Нужен капитан.
И опять это смутное видение, это неопределённое, неопределяемое чувство посетило Фёдора. Наверное, единственное сравнение, что приходило на ум, будто кто-то в его голове листает книгу, извлекая на свет тайные страницы.
— Возьмите меня с собой, — вдруг попросил Фёдор. — Пожалуйста. Хоть матросом, хоть юнгой.
Оба взрослых человека в удивлении уставились на юношу, словно только что обнаружили его перед собой.