Зловещая фея зачарованного леса, из-за которой, чего уж темнить, брат Дамиан готов был пожертвовать очень многим.
«Даже Лабиринтом», – больно резанула пугающая мысль. Впрочем, довольно скоро она перестала быть таковой. Не стоит цепляться за прошлое. Это для паствы, пусть считает, что Лабиринт ещё жив.
Ева – так её зовут. Зловещую фею, полную ведьминой любовью. Брат Дамиан уже почти обожал её.
(Девушка очень важна. И важна именно в Великом Университете. В определённый момент она укажет нам, как отыскать ключ. Возможно, он уже у неё. Оракул Южного порта говорил о ключе и о смерти. Мне пока не всё ясно. Но, думаю, речь идёт о её смерти.)
Да, это тот случай, когда проигравший всех обыграл. В его детстве Пироговские монахи рассказывали одну поучительную сказку о мухе-цокотухе по имени Ева. Потом она стала мудрой и положила начало целому роду. Удивительное совпадение. Счастливо избежав лап коварного паука, муха-цокотуха Ева нашла своего любимого, светлого принца.
Мы вырастаем. И детские сказки меняются. Не меняется только заложенная в них жестокая мудрость, так что как посмотреть…
Новый деловой партнёр из Университета даже предупредил о богомерзком месте, обрушенном мосте на границе Пирогово, где их, гидов, Учитель снова обретёт себя или что-то в этом роде. Светоч Озёрной обители поморщился… Ева не погибла, светлый принц, их Учитель, справился, сделав то, к чему только и были способны гиды – разрушать, уничтожать, лишать паству веры и эфемерной надежды на спасение. Наверное, он действовал во имя их любви – брат Дамиан странно повёл головой, как-то темно озираясь, и неожиданно снова хихикнул, – но сохранил девушку для целей, о которых даже не догадывается. Что ж, строить в этом мире предназначено другим. Так что как посмотреть…
Брат Дамиан видел тьму у богомерзкого моста, которая поглотила лодку Петропавла. И видел, как потом тьма рассеялась. Сейчас он смотрел на широкую водную даль и уже не думал о мятеже капитанов. Там, за линией горизонта, скрылась лодка Петропавла, идущая в Великий Университет. И там начинался закат.
Беспечная муха по имени Ева избежала коварных лап и сейчас сама спешила в Великий Университет. Только сказки меняются, и счастливые финалы теперь предназначены для других.
– Тебя ждут, Ева, – сладко проговорил брат Дамиан. – Поэтому спеши, спеши…
Он ещё смотрел некоторое время, как блики летнего заката играли на поверхности воды, отражались в ней кровавым золотом.
«За чудом своей явленной красоты мир скрывает свою самую беспощадную тайну, милая Ева. Мир – это Лабиринт, его не разрушить и его не избежать. И счастливые мухи сами летят в уже сплетённые для них сети».
Брат Дамиан подумал, что на сегодня для него достаточно поэтических аллегорий. Светочу Озёрной обители пора заняться насущными делами. А их набралось немало. Брат Дамиан резко развернулся и зашагал к Пироговским причалам. Он улыбался.
Ева услышала трескучие звуки, как будто провели чем-то по полой трубе, когда они пересекли то, что Петропавел назвал МКАД, и вошли в Москву. Но ещё на подступах к великому городу гид остановил лодку и предложил девушке сойти на берег.
– Идём, – сказал он. – Я хочу, чтобы ты это видела. Там, у МКАД, господствующая высота. Когда-то это был огромный торговый центр, а башня – офисное здание. Что-то типа контор купцов у вас в Дмитрове, – тут же пояснил гид, прочитав в глазах девушки непонимание. – И на крыше организован дозор. Мы зовём его «Северным». Придётся немного подняться. Идём. Там сейчас безопасно.
– Сейчас?
Петропавел помолчал. Прищёлкнул языком:
– С месяц назад там кое-что произошло. Дозор пришлось эвакуировать. Думали даже его закрыть. Но потом были проведены работы по укреплению, и вахта вернулась.
Еве уже пришлось побывать на дозоре гидов («Лысый дозор», как называл его Хардов), когда они пересекали гиблые болота, что лежали по берегам Длинного бьёфа, и Хардову пришлось дать зарок, принятый у него мёртвыми. Тогда это была лишь воткнутая в вершину холма палка. Ствол дерева с прибитыми к нему поперечинами лестницы. Здесь же, как дал понять Петропавел, всё обстояло серьёзно: на Северном дозоре с редкими перерывами гиды несли вахту, от телефонной линии всё же пришлось отказаться, но голубиная почта работала исправно. Единственная транспортная артерия с северной стороны Москвы почти всегда находилась под полным и тайным контролем гидов.