Сакариас Топелиус
Канал принца Флурио
— А ну убирайся отсюда! — скомандовал Куст Можжевельника Вереску. — И не стыдно тебе загораживать дорогу каналу?
— Какому еще каналу? Разве такое бывает? — удивленно спросил Вереск. — Канал… Здесь, на безводном Лесном холме?
— Да, канал! Разве ты не видел, как все мелкие лесные ползучки-насекомые буравят песок? А вот и они!
Глазки у Куста Можжевельника — в его ягодах. Вот они и увидели, что появились длинные шеренги муравьев, каждый со своим стебельком, и несколько сотен тысяч гусениц, поедавших траву. Дождевые черви проделывали дырки в песке, навозные жуки хотели было забраться в эти дырки, но попадали на спину и беспомощно задрыгали ножками в воздухе. Кузнечики лениво садились рядом с ними и пищали:
— Усердие нам — в радость! Вы, мальчики, работайте, а мы, пожалуй, обеспечим музыкальное сопровождение.
— Но чем вы все-таки занимаетесь? — спросил Вереск. — Я не вижу здесь никакого канала…
— А ты разве не заметил, они проложили муравьиную тропку в песке? Таковы плоды великих деяний знатных господ. Сами господа сидят дома, а других посылают на работу. Там, где прополз муравей, они полагают, будто именно они проложили железную дорогу, а там, где дождевая вода просачивается между мелкими камешками — полагают, будто именно они вырыли канал.
— Кто эти знатные господа?
— Хороший вопрос! Это — знатный господин Флурио, принц Флурио, младший сын короля Леса, его любимец, зеница его ока, тот, что помолвлен с принцессой Ундой Мариной, младшей дочерью Морского короля, его любимицей, зеницей его ока!
Ах, эти долгие помолвки… Одно сплошное тщеславие! Бедные дети помолвлены со времен Сотворения мира. Люди, что разбираются в политике, полагают, что так оно и должно быть для блага во всем мире. Ведь Лесной король и Морской король — заклятые враги, они вели ужасающую войну друг с другом, а их жены — королевы решили помолвить детей, дабы положить конец распрям. Но в душе обоих королей все еще бурлит затаенная древняя злоба, потому-то они и слышать не желают о свадьбе, пока дети не вырастут.
— Я-то думал, коли кто-то помолвлен со времен Сотворения мира, то он уже в больших летах! — простодушно заметил Вереск.
— Ну, если не с самих времен Сотворения мира, то что-то около того, — недовольно проворчал Куст Можжевельника. — Спроси Гору, она куда старше меня!
— Но почему тогда Унда Марина и Флурио не вырастают, как другие королевские дети?
— Почему? Все самые мелкие хворостинки в лесу хотели бы ныне узнать тайну королевских детей! Я-то умею молчать, да, я — умею, но здесь, на Лесном холме, столько любопытных: Брусничник, Воронья Ягода, Кошачьи Лапки да Черничник! Но, коли между нами, я бы рассказал об этом, только пообещай молчать! Видишь ли, дело в том, что Флурио — крестный сын Солнца, а Унда Марина — Солнцу крестная дочь. Поэтому они получили от Солнца в дар вечную молодость. Но только — пока оно светит. Правда, по мне, так оно и будет, пожалуй, светить вечно даже и через несколько тысяч или миллиардов лет… Осенью и зимой, когда становится темно, королевские дети, словно личинки бабочек, заползают в свой золоченый кокон, а весной, словно бабочки, снова выползают оттуда. Поэтому, поверь мне, они никогда не вырастут.
— Но для чего принцу Флурио прокладывать канал? Разве мало у него рек, холмов и речных потоков?!
— А почему бы ему не завести водоем с болотной водой! Флурио, разумеется, самый что ни на есть любезнейший принц на свете, но создан он, как и все другие мальчишки, а мальчишки никогда не бывают довольны, если им не дозволяют переиначить природу. Думаешь, он благоденствует в золоченом замке своего отца? Как бы не так, он построил себе хижину из ельника неподалеку отсюда, у Лесного озерца! Он радуется там своим птицам, медведям и майским жукам, и туда же жаждет пригласить Унду Марину, угостить ее клюквой в меду. Но понятно, что принцесса Морской воды не очень-то охотно станет путешествовать по проселочной дороге.
— Теперь понятно! По этой причине принц и хочет вырыть для нее канал до самого Лесного озерца?!
— Пожалуйста, тише! Молчи! Это — великая тайна! Но вот и сам принц!
Вереск приподнялся на своем тоненьком стебельке, а Брусничник, Воронья Ягода и Черничник начали толкать друг друга; Кошачьи Лапки вступили в спор с Сосновыми Шишками и Куриными Ягодами[1]. Всем хотелось увидеть принца.
— Дорогой мой, — сказал Цветок Земляники Сморчку, росшему на склоне холма, — позволь мне взобраться на твою широкую бурую спину!