В ссыльном крае, безвестные арестанты месили болотную жижу с небольшими перерывами 36 лет. Сколько их, копавших лопатами и ломами, великий путь на Север, осталось лежать по берегам, ни кто не считал. Только, кое-где, дождливой осенью, или весной, из огромной шести - семи метровой стены, выпадет от старости очередное бревно. С протяжным, гулким звуком, оно скатиться в воду. Последний раз напоминая, о себе и, о том, кто рубил его и тащил волоком, через лес на берег реки.
На улице завыли. Наверное, Сверчок, показывает Кузнецову, как он общается со своим единственным серым другом, который живет на другом конце деревни. Ни кто не ответил, и после этого хлопнула дверь и все снова затихло. Голоса, начали монотонно бубнить дальше.
Капитан, закрыл документ, на странице, которая еще пахла, чем-то не понятным. Он еще не понимал, что будет происходить дальше, но, то, что этот документ может изменить его жизнь, казалось вполне вероятным. Ведь здесь, на Севере, многие знали, как обычная бумажка, может в корне поменять судьбу человека. Как правило, для большинства - главной стала, та, где было написано решение суда.
Он встал с дивана. Это была единственная гордость и предмет, напоминающий о городском комфорте, в квартире капитана. Здесь все свои дома, называли на городской манер - квартира. Этот предмет интерьера покупали в далекой Перми - столице Края. Давно летом, машина, по какой-то казенной надобности отправилась за 500 километров и возвращалась обратно пустая. Якову Санычу очень понравился огромный кожаный диван. Денег на него, конечно, не хватило, пришлось занимать у начальника колонии. Затем долгая дорога домой, последнюю четверть маршрута, он преодолевал по воде. Огромный, произведенный, где-то на просторах необъятной родины, он горделиво проплывал по берегам Южной Кельтмы, в свое первое и последнее путешествие.
"....Первый шлюз - "Святой Екатерины" был устроен на второй версте от Северного конца канала; второй - "Святого Александра", на четвертой версте; третий - Святого Николая, был устроен у конца канала, при реке Джурич. В местах пересечение каналом Южной Кельтмы, был устроен водосток Святого Константина. Водохранилища, для питания канала водой - устроено не было. Питание канала происходит, через поперечные водоприводные канавы, по шесть штук с каждой стороны. Строители ограничились, рытьем самого канала и оставили видимо без изменений саму систему; соединяемый реки - Кельтма и Джуричь, расчищены видимо не были, течение их так же не было отрегулировано, что при отсутствие водохранилища, для питания водораздельного бьефа, должно было привести со временем эту систему к упадку. Дальнейшая история канала подтверждает это ...."
Дорога
Истомина тошнило и уже не первый час. Причем делал он это всегда беззвучно, опершись на одну из деревянных балок сарая, расположенного рядом с домом. Ноги следователя постоянно разъезжались, и он падал в одном исподнем, на пол. Вставал и снова падал. В конце концов, он уперся двумя руками, в остатки стены и обрел хоть какую-то устойчивость. После этого его снова вырвало, непонятным зеленным, с комочками. Что они если вчера вечером, угадать было сложно. Рядом в огромном пустом сарае, на замерших досках лежал Егорыч и молча смотрел в небо, где-то далеко на краю горизонта рассветало. Он сам помнил, как несколько раз, после того, как тело занесли в сарай, закрывал лицо трупу, пленкой, но оно показывалось снова и снова.
Когда то эти огромные постройки, которые совсем немного уступали по размерам жилым домам, были необходимы в каждом хозяйстве. В них хранились дрова, которые заключенные рубили всему поселку. Благо этого добра здесь было достаточно. Сейчас, когда электричество ни кто не считал, во всех домах появились масляные радиаторы и самодельные калориферы. Всю зиму они работали, не переставая и к счастью пока еще ни кто не сгорел. Следователя снова стошнило.
В доме уже полтора часа спорили два голоса. Входная дверь периодически открывалась, следователь выходил наружу, что бы подышать свежим воздухом.
- Да нет там ни чего. Ты чего старый, прибавку к пенсии захотел.
Кузнецов честно уже несколько часов пытался заснуть, но это ему не удавалось. Сказывалось утомление последних суток, поэтому он смотрел телевизор, ловило всего два канала. В сарае уже несколько лет ржавела тарелка спутникового телевидения. За приставку нужно было платить абонентскую плату, вот только пункт прием денег находился за 200 километров от деревни.
- Мы возьмем мой буран и твой, две телеги. У меня правда карбюратор иногда барахлит, но сегодня переберу.
Капитан сидел рядом и наблюдал за Истоминым, который периодически вставал и выходил на свежий воздух. В прихожей каждый раз звенела железная посуда.
- Ты понимаешь, что там может ни чего и не быть. Вдруг бабка придумала себе сказку. Бывает ведь так, тяжелое детство, без родителей. Выросла одна, вот и начала сама себе рассказывать о том, что у нее отец за границей и ждет ее и очень любит. Так было легче жить в суровые военные годы.
Кузнецов перевернулся на другой бок. Начались Пермские новости, первым делом диктор рассказал о том, что власти решили уже в сотый раз строить новый зоопарк, в Краевой столице. Деньги на это уже были выделены из федерального бюджета. Диктор рассказывал, о том, что совсем скоро медведи, лоси, тигры и обезьяны переедут на новую площадку, прямо в центре леса.
- Сто лет в этом году исполняется со дня этих событий, когда семья поповская, за бугор бежала. Знаешь, какая связь между зоопарком и нашим Екатеринским каналом.
- Какая?
Он вдруг четко, как с высоты птичьего полета увидел эту идеально ровную прямую, прошившую Уральскую тайгу и соединившую на современной карте два субъекта Российской Федерации - республику Коми и Пермский Край. Наверное, сегодня это была единственная историческая связь, двух территорий, как "степлер памяти". Прямой, как стрела, уже много веков, тянувшийся, куда то на север и уходящий за горизонт.
- Зоопарк наш строят точно так же, много лет и все безрезультатно. Деньги из Москвы присылают, на проекты все уходит. Хотя канал строили на много дольше - принцип тот же. Средства пришли, их освоили - результат нулевой.
Яков Саныч, по-прежнему не двигался и наблюдал за Истоминым. Он спал рядом с дядей Мишей. Они вроде успокоились и заснули, во всяком случае, дыхание у обоих стало ровным.
- Рыли, рыли и все бестолку. Надо памятники поставить у входных шлюзов. Государственным мужам, от благодарных потомков. Только цветы к нему приносить ни кто не будет. Слишком уж хлопотно это и заслуги их, какие то сомнительные.
- А ты помнишь весну, когда по нему все-таки прошли?
Кузнецов и капитан прекрасно помнили те события, которые произошли несколько лет назад. Время здесь летит очень медленно и каждое событие, которое не укладывается в привычные бытовые рамки, принято обсуждать по много раз. Переживая его, снова и снова, здесь, с другим впечатлениями всегда было туго.
- Это, когда генерал с катером приезжал?
Генерал в Ольховку с начало приехал один. Большое тюремное начальство предпочитало постоянно забывать о том, что такое место вообще существует. Наверное, когда то, здесь их перебывало достаточно, но Кузнецов и капитан видели человека, который даже полевой камуфляж носил с погонами, впервые. Они несколько дней были на охоте и уже возвращаясь, приехали к капитану. Их интересовало состояние Екатерининского канала, насколько он судоходен. За тем, уже весной они поднялись из Перми на большом белом катере по Каме, его надо было перегнать в Архангельск. И впервые, спустя век, после последней навигации, по нему прошло судно.