— Эгей, посмотрите-ка! — заорал он, размахивая «Таймексом-Филармонией» над головой, в то же время стараясь незаметно оттолкнуть ногой руку Эдди Уайлдера. — Посмотрите, ребята, часы побывали в рыбине и все еще играют такую чудесную музыку! Вы стали свидетелями подлинного чуда современной американской технологии! Чуда…
В каньон пробралась лучинка солнца, и часы засветились, словно бриллиант. Дети смотрели туда, куда нужно было Гарри Ганту, и душа Эдди Уайлдера покинула сию скорбную юдоль незаметно. «Филармония» увеличила темп. А Майстербрау, которой было фигово, но не смертельно, вонзила зубы в посылку с надписью «ОПАСНОЕ МУТАГЕННОЕ ВЕЩЕСТВО — ОСТОРОЖНО».
Для нью-йоркского утра понедельника в 2023 году все это было не так уж и необычно.
2
Пират — человек, который нападает на корабли с целью наживы. Их также называли приватирами, корсарами, каперами, морскими разбойниками и волками… Повсеместного пиратства больше нет Но иногда кое-где случаются отдельные нападения…
Секрета всех изгибающихся ходов с отходами под улицами города не знал никто: единственная полная карта потерялась после смерти Тэдди Мэя. В конце концов они, конечно, выходили где-то на поверхность — манхэттенские отходы сбрасывали после детоксификации различных степеней в Ист-Ривер или Гудзон. Оттуда они перетекали в Нью-Йоркскую бухту (отдельные частички отложений скребли киль парома на Стэйтен-Айленд), а из бухты их вымывало в море.
В просторах Атлантического океана в то время спокойно себе плавали престранные создания. По сравнению с ними даже дикая фауна нью-йоркской канализации выглядит весьма плюшево. В своей книге «Тень над Стратмером», которая тут же стала бестселлером, знаменитый журналист-катастрофист Тэд Уинстон Пеллер завел разговор о судьбе прибрежного города в Нью-Джерси, который бесследно исчез однажды ночью 2011 года. Согласно популярной местной теории, в темную ночь новолуния из моря вышли Мутанты-Амфибии и уволокли все, на что упал взгляд.
А вот как называется одно из странных океанических созданий, которое не представляет угрозы ничьей жизни: «Ябба-Дабба-Ду».
«Ябба-Дабба-Ду» — это не латинское или греческое имя какой-нибудь генетически заблудшей марки тунца. «Ябба-Дабба-Ду» — это название подводной лодки, большой и зеленой, в розовый горошек. Она перевозила живой груз вымирающих видов и отверженных, скитаясь по морским путям вдоль Восточного побережья и выкидывая всякие возмутительные фокусы, оскорбляющие людей и учреждения, которые слишком уж беззаботно сливали свои отходы. Ходили слухи, что капитан «Яббы-Даббы-Ду» Фило Дюфрен был самым черным африканцем, оставшимся на планете Земля, но только одному человеку удалось запечатлеть его на фотографии, да и тот человек ничего о нем не рассказывал. Еще ходили слухи, что в «Яббе-Даббе-Ду» установлен вечный двигатель, секрет которого станет известен миру — плюс к тому сколько угодно жевательного мармелада, — как только человечество докажет, что достойно подобного дара.
Все это может показаться сюжетом для очень дорогой многосерийной комедии. Но нет; это настоящая жизнь. Все это сложно воспринять всерьез, но это как раз и входит в намерения Фило Дюфрена.
В то утро, когда Джоан только познакомилась с Майстербрау, «Ябба-Дабба-Ду» плавала неподалеку от мыса Монток-Пойнт. Фило Дюфрен оставил первого помощника в аппаратной высматривать потенциальную цель и удалился в свою каюту, чтобы часок посвятить писательству. Он был не только международно прославленным экопиратом, но и тайным романистом и последние десять лет работал урывками над своим Великим Атлантическим Романом — эпосом об антропоморфировавшихся китах, морских свиньях и рыбах. Книга носила рабочее название «Не отгибая пальцев», и, как и в самом Фило, кое-что в ней было просто блестяще.
Но ее никогда не опубликуют.
Как Фило ни старался, он никак не мог исправить катастрофического недостатка своего литературного стиля, который можно проиллюстрировать единственной фразой: «Баруга своим гаргантюанским, всесильным, лопатоподобным хвостовым плавником выбросила вверх тридцать футов призменных струй соленого рассола, когда смертельный гарпун с ядовитым наконечником вошел в ее теплый толстый жирок и брызнул пенящейся, немилосердно острой шрапнелью в ее громадное, перекачивающее кровь сердце».
Слишком много определений. Как ему однажды сказала умная программа для редактирования текстов: «Не каждое существительное требует определения». Хотя в принципе Фило был с этим согласен, любой текст, который он пытался сделать не таким развесистым, казался ему голым и незаконченным. К тому же его терзала мысль, что эта его неспособность вовремя остановиться абсолютно противоречит его этике защитника окружающей среды. Но поскольку Фило не мог писать иначе и не желал бросать эту затею, он выписывал свой роман на страницы дневника, запертого в сейфе, подобно секретным мемуарам.