Они продуманно адаптировали традиционный стиль медины к альтернативному окружению современного Бруклина. Улицы Нью-Бедфорд-Стайвесанта были прямее и освещеннее, чем запутанные переулки, рисующие соты в старом Марракеше и Фесе, к тому же — достаточно широки, так что по ним мог бы двигаться поток машин, хотя двигатели внутреннего сгорания строго запрещались. Плотность населения была куда ниже, чем в большинстве североамериканских городов, а целая треть земельной собственности отводилась под парки и зоны отдыха; и почти на каждой крыше рос сад. Тип зданий остался тем же — по большей части это были прямоугольные ящики не выше пяти этажей, — зато их раскрасили разнообразнейшими красками и узорами из плитки. На фасаде кооперативного дома Лексы изображались глубины океана в разрезе, а также его жители: под самой крышей в волнах резвились ламантины и моржи; у окна Лексы, живущей на пятом этаже, плавали дельфины, мурены и гибкие аквалангисты; и так далее до темно-синей глубины нижнего этажа, где мимо серебряной Руки Фатимы[62], висящей на входной двери, проплывал светящийся анчоус. Под яркими красками, цементом и кирпичной облицовкой пряталась усовершенствованная система трубопроводов, а из кранов текла вода из Катскиллов, которую даже в 2023-м безопасно пить, — чего как следует не оценишь, пока не посидишь на дизентерийных корточках над выгребной ямой в Касбе. Все отходы Нью-Бедфорд-Стайвесанта, какие только можно переработать, направлялись в сборные резервуары и использовались как удобрения или топливо, так что с бруклинской системой канализации район связан не был, что в эпоху Мэйских Команд вполне здраво.
Разумеется, у них был и купол. Бакминстеру Фуллеру[63] еще предстояло внедриться в Рабат или Танжер, а Нью-Бедфорд-Стайвесант уже накрывал геодезический пузырь. Каждая треугольная панель представляла собой прозрачный солнечный коллектор, так что в длинные летние дни купол генерировал достаточное количество электроэнергии, чтобы обслуживать центр климат-контроля и обеспечивать 40 % скромных потребностей района в электричестве. Кончено, в пасмурные дни все было иначе, но даже в самом мокром месяце марте купол собирал куда больше энергии, чем любой небоскреб. К тому же по нему проще передвигаться и, по мнению Лексы, он красивее.
В этническом отношении район был причудливой смесью всего, что удалось наскрести, отчасти — благодаря пропорциональной стоимости аренды, так что в результате состоятельные люди жили по соседству с голодранцами. Там был сброд, бегущий от международной политики США в Сирии и Сальвадоре, а на другом конце той же улицы жили свергнутые бахрейнские и катарские шейхи; богатые турки, вьетнамцы и пуэрториканцы вели в суке Бед-Стая разборки с разносчиками из Камбоджи и Афганистана. Англоамериканцы встречались тут редко: белые либералы сторонились этого района из-за поверья, что, если среди жителей слишком много арабов, они станут притеснять живущих рядом женщин и евреев, а белые консерваторы боялись, что их похитят или взорвут. Так что они позволили Нью-Бедфорд-Стайвесанту занимать сколько угодно пространства, а сами покупали квартиры в Ричмонде.
За исключением дочери Лексы, Раби — которую почти все ошибочно принимали за австралийку, — черных в районе совсем не было, по крайней мере — африканского происхождения. Привыкли считать, что к востоку от Миссисипи афроамериканцев не осталось, а несколько человек, переживших Пандемию, обитали в укрепленных лагерях в Скалистых горах. Лекса хорошо знала реальные факты, но самое «африканское лицо» в Нью-Бедфорд-Стайвесанте действительно было у Блюи Капириджи, коренной австралийки, которая приехала в Америку сниматься в кино и мини-сериалах. Блюи обладала сходством с покойной Розой Паркс[64], которого можно ожидать от австралоида, и не реже двух раз в год летала в Монтгомери, штат Алабама, где перед камерами отказывалась уступить место в автобусе; эту свою единственную роль она играла снова и снова, чем и заслужила любовь публики — ее даже приглашали в Белый Дом, а мэр Монтгомери вручил ей ключи от города.
После короткой прогулки по суку Лекса вышла к мечети Анти-Атланта, где оставила свою машину. На ступенях со стороны входа сидел имам и кушал поздний ланч; когда Лекса приблизилась, он помахал рукой.
— Привет, большой человек, — поздоровалась Лекса, приближаясь.
— Лекса, — поприветствовал он ее. — Тот парень снова баловался с твоим «жуком».
63
Ричард Бакминстер Фуллер (1895–1983) — американский архитектор, дизайнер и инженер. Разработал легкие и прочные «геодезические купола» — пространственные стальные конструкции из прямых стержней.
64
Роза Ли Паркс(1913–2005) — американская общественная деятельница, прославилась как борец против расовой сегрегации: 1 декабря 1955 г. отказавшись уступить место в автобусе белому пассажиру.