И ведь так увлекательно начнет говорить, просто заслушаешься. Все же порешили мы дождаться зимнего времени, чтоб по снежку сподручней было совершить переход.
Короткое в тех краях лето — можно сказать и вовсе его не видно. Так, чуть-чуть землица оттает, да еще трава кое-где выткнется. Зато как стукнет зима — держится она нерушимо и снегу навалит сверх всякого ожидания. А в тот год зима пришла совершенно внезапно и мороз прихватил еще с середины июля. Даже самоеды и те больше по чумам прятались.
— Теперь пора, — сказал мне однажды господин Чучуев. — Саночки я уже сторговал у самоеда, надо бы еще насчет оленей сообразить.
Пошли мы, понятно, к богатому владельцу.
— Так и так, — говорим. — Продайте ваше животное. А уж мы за ценой не станем.
Раскрыл господин Чучуев свой чемоданчик — одну за другой вещицу показывает. Вижу, блестят у самоеда глаза — проняло его до нутра изобилие предметов. И как увидел он, между прочим, индийский шлем, сразу решился. Надел его моментально на голову — засмеялся.
— Хорошо, — говорит.
И по юрточке стал расхаживать. Сбежались, конечно, прочие его родичи. Все как есть хвалят вещицу. Головами качают и губами чмокают…
Словом, сторговали мы пару оленей в момент.
— Ну, в добрый час, — сказал господин Чучуев. — С такими зверями быстро совершим путешествие. Лишь бы на стражников где не наехать.
— Так-то оно так, — говорю. — А только надо бы им для аккуратности рога спилить. К чему, — говорю, — подобные финтифлюшки? Совершенно ненужная декорация и даже опасная панорама.
Согласился со мной господин Чучуев.
— Пилите, — говорит, — только с осторожностью. Чтоб как-нибудь органов им не повредить.
А самоеды как узнали про наше желание, чрезвычайно обрадовались. Мигом достали подходящий для случая инструмент и уж так постарались — не олени вышли, а телки. Совсем, можно сказать, обыкновенный молочный скот. Посмотрел господин Чучуев, похвалил работу.
— Только, — говорит, — рога я возьму на всякий случай с собою. Может, когда семьей обзаведусь, квартирой… Вот они-то и пригодятся. Вроде украшения будут в домашней жизни.
Уж такой был заботливый человек господин Чучуев — ничего не оставлял без внимания.
И как пришел день нашего отъезда, господин Чучуев говорит:
— Придется, — говорит, — нам кой-какие села проехать. Иначе никак нельзя. Потому слева от нас полюс Земли находится и пустынная местность.
— А что, — говорю, — если б через полюс этот самый перемахнуть? По крайности никто б и не заметил.
— Нет, — говорит. — Это никак нельзя. Очень там много градусов. К тому же и дороги не совсем подходящие.
И вот на зорьке пустились мы в путь.
Как сейчас помню — выбежала из юрточки собака наша и жалостно-прежалостно завыла. Подняла голову в верхние слои атмосферы и залилась, как над покойником.
— Цыц! — крикнул господин Чучуев. И камешком в нее швырнул.
А я так полагаю, что знала она собачьим разумом условия нашей судьбы.
Теперь как погляжу я в прошедшие времена, многому совершенно удивляюсь. Не иначе, думаю, счастливый случай. Потому погибнуть нам надлежало в сибирской тундре. Очень уж суровая там этимология местности. А тут еще к вечеру, как стало смеркаться, господин Чучуев и говорит:
— Как же, — говорит, — мы огонь разведем?
Подивился я такому вопросу.
— Что ж, — говорю. — Совсем пустое дело. Просто себе костер запалим. Только от ветру надо какую защиту сыскать.
— Нет, — говорит господин Чучуев. — Никак не возможно. Без спичек, — говорит, — все равно ничего не выйдет.
— То есть, — спрашиваю, — почему без спичек?
И уж здесь, скажу по совести, мурашки у меня пошли по телу.
— А потому, — говорит господин Чучуев, — что забыли мы запастись на дорогу спичками. Все про главные вещи заботились… Спичек же вовсе не захватили.
Чуть я вожжи не выронил из рук, услышав такое признание. И как есть на всем ходу произвел остановку саней.
— Господин Чучуев, — говорю. — Ведь помрем мы теперь обязательно и выпустим дух понапрасну… И трупы нашего тела употребят для пищи четвероногие существа. А главное, — говорю, — ночь надвигается и совершенно в пустынном поле.
Задумался господин Чучуев. Достал из кармана очки и стал оглядываться.
— Это что? — говорит. — Как будто лесок впереди… Явственно различаю деревья на горизонте.
Посмотрел я куда он рукой указывает и прямо-таки, скажу, отчаялся.