– Да он дурак совсем! – Мама вошёл в комнату. – Фонарь, стол, игрушку не трогай.
– Понял! – Бзик вошёл следом и встал чуть позади Мамы.
– Что вы там говорите? – в голосе человека за столом слышалась нервозность.
– Винаградын сколька в грозды? – спросил у человека Мама.
– Что-что? – переспросил тот и подался вперёд.
Мама включил фонарь и луч ударил в глаза сидевшему. Тот вскинул руку и в тот же миг Бзик резко пнул торец столешницы. Стол прыгнул на сидящего, ударил его в грудь и опрокинул вместе со стулом. Не упрись человек спиной в подоконник, неминуемо упал бы навзничь. Зажатый столом, на который с противоположной стороны давил ногой Бзик, человек судорожно глотал воздух и всё пытался дотянуться до револьвера. Но удар был такой силы, что оружие почти не сдвинулось с места. Гладкая поверхность стола проскользила под ним, и оно стало недосягаемо для своего хозяина. Мама усмехнулся и фонарём револьвер со стола столкнул. Тот глухо об дощатый пол стукнулся, проехал немного и замер где-то в темноте.
…
В Питере Мама только у Филы не дёргался. Зависал у неё на хате и без дела не выходил никуда. Фила неподалёку держала бордель «под крышей» начальника местного РОВД. Четыре тонны баксов ему каждый месяц засылала и свои дела в оговорённых пределах мутила. Менты иногда заезжали на «субботник», но Фила не парилась – шлюхи у неё на любой вкус водились. Всего – больше семидесяти… голов. На всех хватало. Какие в бардаке зависали, а каких водители по клиентам развозили. Сама она пятёру, было дело, отмотала и блатную фишку рюхала. Правильной бесовкой была, короче.
Филиными шлындрами Мама брезговал, и его коробило от того, как она над ними куражилась. И хоть звал за глаза «адской погремушкой» – да и постарше она была, – несколько раз прижимал Филу в ванной. Она ему тоже лаской отвечала, но после хуже гремучей змеи на всех бросалась. Кричала, ругалась и девкам таких банок выписывала, что некоторые потом неделями работать не могли. Так она им ещё и за «простой» не платила. И Мама не трогал её больше.
А Бзик во вкус быстро вошёл. Присмотрел себе из новеньких, незатасканную ещё. Маленькая, попка – сердцем, лицо круглое, губки пухлые. Кудрей пружинками, стерва, навьёт, и большими грустыми глазами из-за них зыркает. Сладкая больно, короче. Центровая. Бзик на неё хрустов немерено спускал, по кабакам таскал, шмотки дарил и чуть не на каждом углу пялил.
Мама жалел её. Она, дура, радовалась без памяти. Думала небось, что жар-птицу за хвост держит. Но он-то знал, что Фила сейчас их – залётных – боится: знает, что они и мокрым не погнушаются. И Анзора она уважает, потому их с Бзиком терпит. Но только они уедут, Фила мелкую сгноит, так опустит, что её бездомные шугаться станут.
А уезжать надо было срочно. У Михо цацки рыжие забирать и валить. «Менты кого в Нижнем пасли? – Мама в майке и спортивных штанах на кухне сидел, рассуждал и дымом пускал кольца. – Может быть, Михо их сдал, и то засада была? Разузнать можно, но времени не хватить может».
– Что ты там пищеш? – спросил он и кивнул на тетрадь, в которой Фила красной ручкой чёркала.
– Бл..дская бухгалтерия, – неглядя, отмахнулась она.
Из коридора донёсся смех и голос Бзика: «Стой! Куда пабэжала?»
– Мам Фил! – в кухню ворвалась его маленькая шлюшка в коротеньком, наспех запахнутом, халактике. – Я тебе забыла сказать…
– Ты как разговриваешь, шалава?! – Фила вскочила и дала мелкой затрещину.
Девка выронила измятую бумажку.
– Э, Фила, что дэлаэш? – Бзик, в одних трусах, вбежал в кухню, спрятал мелкую себе за спину и грудь выпятил.
– Бзик, идиот! – Мама встал перед ним. – Что ты её тут трахаешь? Иди с ней в бордель и там трахай. Или снимай квартиру! Устроил тут!
– Ладно, Мама, разберёмся! – Бзик рукой с растопыренными пальцами в воздухе большой круг очертил.
– Тебе башню совсем снесло! Разбираться у Анзора будешь! – устало сказал Мама и на табурет опустился.
– По-русски говорите, черти! – Фила шлёпнула ладонью по столу.
– Мам Фил, – жалобно проблеяла мелкая из-за спины Бзика, – ну там тётка приходила, на ту квартиру…
– И чё?
– Сказала, что учительница Хонина. Ну, почему он в школу не ходит, спросила, и к ней на уроки… что-то такое.
– А ты?
– Я у неё телефон взяла. И что ты сама ей перезвонишь, сказала. Не надо было?
– Было. Давай телефон!
– Да вот, уронила… Только что, – мелкая выглядывала из-за Бзика и, видимо, опасаясь выйти, осматривала пол.
– Эта, нэт? – Мама достал клочок бумаги с цифрами из-под своего табурета.