– Да?
– Я уж думал, ты заснула. Только посмотри! Солнечное затмение! – в голосе его звучал неподдельный энтузиазм и лёгкая досада оттого, что ему досталось место у прохода.
Бросив мимолётный взгляд на герра Снука, который ничем не выказал участия в происходящем, девочка подняла шторку.
– Вау! – восхищение вырвалось невольно.
Увидеть полное затмение с борта самолёта – чем не приключение? Сама картина отчасти напомнила ей привидевшийся сон, вот только теперь целая сотня людей двигалась навстречу стремительно чернеющему небу.
– Самое интересное, об этом не было ни строчки в газетах, ни слова в новостях. Может, ты слышала?
– Не-а, – не оборачиваясь, промычала она. Почти касаясь носом холодного стекла, Соня как завороженная смотрела на тень, что проглатывала клонившееся к закату солнце. Медленно и неотвратимо – будто удав, поймавший кролика и наслаждавшийся жуткой трапезой. При мысли об этом в горле встал комок, и девочка сглотнула.
От солнца остался лишь крошечный ободок, сокращавшийся до ширины золотого волоса, когда она решилась спросить:
– Йонас? А что будет, если… – Эмбраер тряхнуло, и Соня подавилась слетевшими с губ словами.
Свет мигнул два раза, и ровный гул голосов сменился испуганными вскриками, что напрочь заглушили призывы к спокойствию. Соня успела лишь вцепиться в кресло, пытаясь вспомнить хоть что-нибудь из того, что знала о турбулентности. Уши снова заложило, стоило ей зажмуриться, и на сей раз желудок в панике подпрыгнул к горлу. А спустя мгновение всё стихло: и крики пассажиров, и голос пилота в динамиках.
Чернота проглотила их вслед за солнцем.
• ● •
Мокрые ветки хлестали по лицу. Узловатые вязы тянули к ней руки-крючья из белёсого тумана, и Соня чувствовала, как сердце вот-вот проломит рёбра. Вырвется на волю, сбросив пудовые оковы страха – не за себя, за него.
Сколько у неё осталось? Час? Минуты? Или, быть может, она уже опоздала, ещё не зная об этом? Спасительный свет мелькал за деревьями – прямо на шоссе, которых она давно привыкла сторониться. Никогда не угадаешь, кто окажется хуже – ночные твари или люди с прожекторами и фарами, чей разум изменён в угоду Ей.
Твари тоже были здесь. Шли по пятам, и Соня, выбиваясь из сил, слышала их краем уха или сознания, что постепенно угасало под проливным дождём. Лишь одна мысль ударялась в виски вместе с бешено стучащей кровью: «Успей!»
Где-то впереди послышался шум мотора, и Соня, рванувшись вперёд, полетела наземь. Даже не вскрикнув, когда острая боль прошила лодыжку. Проползла несколько шагов на четвереньках и лишь затем поняла, что от удара о корень с ноги слетел ботинок. Закусив губу, вцепилась в ближайший сук и потянулась вперёд. Ободранные пальцы ощутили сырость под носком: то ли жидкая грязь, то ли до крови сбила – в темноте не разобрать.
«Успей!»
Хромая, Соня бросилась к обочине. Путаясь в жухлой траве и колючем кустарнике. Уже не слыша за спиной завываний и стонов – она радовалась тому, что увела их за собой от злополучной поляны, где дождь по-прежнему уходил в землю вместе с пролитой кровью.
«Успей!»
Само время утекало вместе с водой. Соня крепче сжала зубы, чтобы слёзы не брызнули из глаз. «Когда не можешь бежать – ползи, когда не можешь ползти – найди того, кто тебя донесёт...» Горло сжало болезненным спазмом, и она упала – уже не в липкую жижу, а на твёрдое покрытие хайвэя. Оглушительно взвизгнули тормоза, и свет передних фар резанул по глазам...
«Может, они правы, Синеглазка. Ты и впрямь получаешь всё даром…»
От горькой обиды и внезапной надежды она всё же разревелась, уткнувшись лбом в асфальтовую крошку.
• ● •
Самолёт падал. Это Соня поняла, как только открыла глаза. В салоне царила мёртвая, пустая тишина. Все вокруг просто… спали?
Голова кружилась, и перед глазами всё плыло, будто картинки реальности перемешались с пазлами полузабытого сна. Тёмного и страшного. Чужого.
Резкий рывок вдавил её в спинку кресла. Где-то впереди раздался шум падения, а следом зашипели динамики. Слава богу! «Эмбраер» постепенно набирал высоту, а значит, с пилотами всё в порядке. Тут и там раздавались стоны приходящих в себя пассажиров.