А девушка плавно скользила по канату на самых кончиках пальцев — словно по воде лебедушка! — и он успел до мельчайших черточек всю ее зарисовать. Вдруг она вскинула ногу — чуть не затылка коснулась, и тут же опустилась на колено. Вытянула другую ногу вдоль каната и отклонилась назад, веером ярким затрепетала. Все забыли дышать… Ни аха, ни звука — во все глаза глядели! А Мариэлла резво вскочила и пошла, весело постукивая одной ножкой о другую при каждом шаге. Быстрым прыжком повернулась и на ощупь, мелко-мелко засеменила назад, взмахивая веером и безмятежно улыбаясь.
В неземном блаженстве парень не отводил взгляда от изумительной плясуньи. Ломал голову — откуда взялась такая неземная красота? Может, Фокусник выкрал девочку в каком-нибудь городе, да еще у знатных родителей? Нет, глупости… Как простому трюкачу попасть в богатый дом, где на каждом шагу слуги, мамки и няньки? Какой только ерунды не приходит ему в голову… Но удивительно тонкое и нежное у Мариэллы лицо, и волосы необычайно светлые. Откуда в их краях такое диво? Хотя глаза у нее карие, но совсем не темные, а на солнце даже золотистые. Будь она бойкая, черноволосая и жгла вокруг глазами, он бы и не думал на нее любоваться. Не от всегдашнего смущения, а просто душа к таким не лежала. А Мариэлла — поистине небесное создание! Юбчонка едва колени ей прикрывает, а мыслей дурных не появляется. Если бы у любой другой — стыдоба и только, а от нее глаз не отвести — чистая красота!
В конце ее выступления силач Жанно опустился на колено и ухватился рукой за канат. Бубен рассыпал последнее серебро, гармоника пустила заливистую трель… Мариэлла одним легким прыжком обернулась к Жанно и по руке взбежала ему на плечо. Сияя улыбкой, она посылала на все стороны зрителям воздушные поцелуи. Что тут с народом сделалось — словами не передать! Толпа неистово вопила и так рукоплескала, отбивая ладони, будто со всех домов в округе с грохотом посыпалась черепица! А в довершении общего восторга, Мариэлла раскинула руки, и прямо с неба к ней слетели три белых голубя. Все разом стихло, точно по волшебству. И правда, всюду этот нехитрый фокус казался чудом. Потом уж спохватывались, что у циркачей и собачки ученые, и даже птицы. Но в первый момент зрители повсюду застывали, как завороженные. И парень тоже благоговейно замер. А звали его Габриэлем.
* * *
Потом снова вышла краля с мальчиком и собачками. Габриэль понял, что представление еще продолжится, а у него совсем закончилась бумага, да и та дрянная. Вот если бы купить хорошей у рыночного писца, чтобы нарисовать Мариэллу. И Габриэль торопливо захромал к тому месту, где обычно сидел человек, писавший на заказ письма и прошения. Вот он! Писец сидел на низкой скамеечке, а столом ему служил высокий табурет. От нечего делать он лениво поглядывал вокруг и не спеша очинивал перо. Габриэль бросился к нему, как утопающий: "Будь добр, продай мне пару листов бумаги! А писать вовсе ничего не нужно."
Писец окинул его хитрым взглядом. Глаза у парня полыхают, руки дрожат — видать, позарез нужно. Назвал свою цену, да с лихвой. Габриэль отступил на шаг: "Нет у меня таких денег, на один только хватит… — но тут же отчаянно зашептал ему — Вот, посмотри, я циркачей там рисую. Может, тебе тоже нарисовать? Уступи второй лист, а я потом деньги принесу, вот те крест!" Писец кивнул: ладно бери, да смотри — без обману! Габриэль побожился, и как на крыльях, своей утиной походкой радостно заковылял обратно.
Когда он вернулся, Жанно перекидывал гири, и Габриэль лишь немного поправил прежний рисунок, а хорошую бумагу тратить не стал. Тут к нему сбоку прижался какой-то человек, глянул с любопытством, подышал в ухо и спросил — а его он мог бы нарисовать? И дорого ли возьмет? Габриэль сперва растерялся и чуть было не согласился без платы. Но быстро спохватился и ответил — два листа бумаги или их цену. Человек, не торгуясь, достал из-за пояса деньги и принял важную позу. Габриэль прищурился на него и начал рисовать.