— С меня достаточно того, что у меня есть. Вы забываете, что секретом о бриллиантах владею я, и только я. Так или иначе вам придется развязать и освободить моих друзей и мальчика.
— И за это…
— За это я отдаю вам конверт с припиской маркиза Богреваля.
Он испытующе посмотрел на нее.
— Черт с тобой! Давай конверт.
— Сначала развяжите их. Эстрейхер начал раздражаться.
— Без глупостей… Тут я хозяин… Давай конверт.
— Нет, — голос ее становился тверже и сильнее.
Он рванул пришпиленную к поясу сумочку.
— Нотариус сказал, что ты положила конверт туда же где была медаль.
Но в сумочке ничего не было. Эстрейхер рассвирепел.
— Ах, ты так… Ну, в таком случае будут другие разговоры. Подай конверт сию же минуту.
— Я порвала его.
— Врешь! Таких вещей не рвут.
— Я посмотрела, что там написано и порвала. Освободите моих друзей, и я открою вам секрет.
— Врешь! Врешь! Будет, мне надоело… Последний раз говорю: давай конверт!
— Не дам.
Он бросился к тому месту, где лежал связанный Монфокон, схватил его, приподнял на одной руке и, раскачивая, делал вид, что собирается его бросить вниз.
— Конверт! — кричал он Доротее. — Конверт, или я разобью о стену череп твоему щенку!
Такой картины Доротея не могла перенести и подняла руку в знак согласия.
Эстрейхер, положив ребенка наземь, вернулся к Доротее.
— Давай.
— Под сводом у входа… С правой стороны… там скатанная в комок бумажка… в камнях у стены.
Он дал приказание одному из своих сообщников. Тот убежал.
— Давно бы пора, — удовлетворенно говорил бандит, вытирая струившийся с лица пот. — Давно бы пора… Меня не надо раздражать.
— Ну что? — спросил он у возвращающегося сообщника.
— Вот.
— Ага, черт возьми! Это называется победа! Эстрейхер расправил смятый конверт. Печати были целы.
Никто еще не знал секрета. Он не мог удержаться, чтобы не высказать сокровенную мысль:
— Никто… Никто, кроме меня.
Распечатал конверт. Там был небольшой сложенный пополам лист бумаги, на котором написано всего лишь три-четыре строки. Эстрейхер, быстро их прочитав, казалось, очень удивился.
— О! Вот это здорово… Теперь я понимаю, почему никто ничего не нашел. Маркиз был неглуп, ловко спрятал.
Он стал молча ходить около Доротеи. Потом, обратившись к бандитам, караулящим троих иностранцев, сказал:
— Убежать они не могут, правда? Веревки крепкие! Идите к лодке и приготовьтесь к отходу.
Те нерешительно топтались на месте.
— Ну, что вы еще? Один рискнул:
— А клад… драгоценности?
Доротея заметила, что члены шайки настроены к предводителю недоверчиво, почти враждебно. Они боялись оставить его одного в тот момент, когда пришел час раздела добычи.
— Драгоценности? — закричал Эстрейхер, снова свирепея. — Что, я их съем, что ли? Вы получите обещанное, когда придет время… Да, чуть не забыл! Позовите остальных и все впятером отнесите труп «фальшивого маркиза». Сбросьте его в море. Марш! — Он метал на своих подчиненных такие грозные взгляды, что те не рискнули упорствовать.
— Сейчас шесть часов, — крикнул он вслед, посмотрев на часы. — Не позже семи я приду, и мы тотчас же отплываем… Приведите в порядок каюту! У нас будет одним пассажиром больше…
И, обращаясь к Доротее, спросил:
— Пассажир? Может быть, пассажирка?
Она не отвечала. Тоска ее увеличивалась. Страшная минута приближалась.
Эстрейхер все еще держал в руках конверт и записку маркиза. Вынув из кармана зажигалку, он поджег конверт, в последний раз перечитывая драгоценные строки.
— Восхитительно! Чудесно! Это куда лучше, чем копаться в земле… Ах, ну и маркиз, что за умная башка!
Когда сгорел конверт, он, свернув в трубочку самый документ, зажег его и, рисуясь, закурил от этого огня сигару. Бумага догорела. Осталась маленькая щепотка пепла. Повернувшись в ту сторону, где были пленники, Эстрейхер громко сказал:
— Смотрите, Вебстер, смотрите, Эррингтон и Дарио. Вот все, что осталось на вашу долю от секрета маркиза Богреваль. Пепел… А дуну я, не останется и этого… П-фу! Конец… Признайтесь, что вы вели себя дураками. Вас было трое, и вы не сумели ни завладеть драгоценностями, ни защитить прекрасную кузину… Да не трое, а шестеро, потому что в башне наверху вы все шестеро были против меня. Стоило одному из вас там схватить меня за шею — и баста… А вместо этого какой позор, какое поражение! Тем хуже для вас, и тем хуже для нее… Я ухожу. Вы остаетесь здесь. Надеюсь, вы обратили внимание на способ, которым завязаны на вас веревки… Когда вам надоест лежать спокойно, вырывайтесь, от этого будут затягиваться узлы у вас на шее… Как видите, я предоставляю в ваше распоряжение простой и приятный способ самоубийства… А теперь, кузина, скажи «прощай» своим глупым кузенам и идем со мной. Я готов на все, чтобы только добиться твоего согласия… Идем.