- Насколько неприглядных? - поинтересовалась девица.
- Ну... Митрич, может, тебе это интересно будет, раз ты писатель... Вот, к примеру, он ссудил одному мужику деньги, а тот пролетел - в Китае шмотки закупил, транспортным рейсом с вояками договорился перевезти, а самолет возьми и разбейся. Так потом у этого мужика сына похитили, и пока он Трупину долг не отдавал, ему то детский палец присылали, то...
- Мразь какая, - девица передернула плечами. - И рождаются же такие.
- Самое любопытное, что палец и ухо оказались НЕ ЭТОГО мальчика.
Семен почувствовал, что его может стошнить.
- А еще он с двумя партнерами договорился, те ему векселя "Газпрома" продать собирались, миллиона на три. И вдруг пропали, и они, и векселя... Трупин вроде оказался не при чем, но только он знал, что эти мужики выехали к нему на встречу с ценными бумагами в портфеле...
- Такого грех было не замочить, - кивнул Дима, имея смутное представление, что такое "векселя "Газпрома", но по его мнению что-то связанное с ростовщичеством.
- А еще знаю случай... У Трупина крупная сделка конкретно проявилась. Партнеры - во, такие, - Ренат растопырил указательный палец и мизинец на каждой руке. - Так вот эти, блин, партнеры возьми и скажи случайно - слушай, сучка у тебя классная в приемной, с такой бы в сауну, типа оттянуться... Это они имели ввиду одну из его сотрудниц. Даже не знаю, какую... Потому что Трупин на следующий же день эту женщину отправил к ним якобы с поручением... То есть, сотрудница думала, что с поручением, документы отвезти по адресу, а на самом деле попала-таки в сауну... Или в массажный салон, хрен его знает... Оттянулась...
Ну, вы понимаете, что я имею ввиду.
- Что братки имели, то ей и ввели? - уточнил "Робин Гуд".
- Не знаю, свечку не держал, - скривился Ренат. - Во всяком случае, контракт Трупин этот заключил. Что же стало с той женщиной - понятия не имею.
- Нет, но если он ее потом отблагодарил, - пояснила девица, - а на халяву, конечно, некрасиво.
- У тебя психология проститутки, - буркнул Дима.
- И не только психология, - она встала и, сладко потянувшись, так, что хрустнули суставы, предложила:
- Ну и с кем из вас я проведу эту ночь? Пузатик, - она мотнула головой в сторону Рената, - вчера меня просто замучил. Сегодня нужно чего-нибудь, вернее, кого-нибудь полегче. Рыженький, - она посмотрела на Семена, - ты вчера, вроде, сам напрашивался?
Семен затравленно посмотрел на нее.
- Напрашивался, напрашивался, - подтвердил Ренат.
- Я? - Семен закашлялся и выронил курительную трубку в траву, - Я устал сегодня. Столько событий. Я свою очередь пропускаю.
- Ну уж нет, - возразил Дима, - она тебя выбрала, так что соизволь. А завтра... Мало ли что завтра произойдет, но ведь я не стану отказываться, когда завтра наступит мой день... вернее ночь... Или у тебя проблемы?
- Нет у меня никаких проблем, - Семен, не поднимая головы, шарил в траве, пока, наконец, не отыскал эбеновую трубку. - Просто я...
- Спокойно, Сэм, - Ренат искоса глянул на девицу, - проверено, мин нет!
- Это... я не против, - Семен снова выронил трубку, - очередь, так очередь...
- Папашки! - возмутилась девица, - вы ж не к зубному врачу на прием пришли...
* * *
"Робин Гуд" нарубил себе елового лапника и устроил гнездышко возле костра.
- "Нива", конечно, не джип, - философски отметил Дима и лягнул коленками Рената, который тоже на эту ночь пытался расположиться в салоне автомобиля. Хан, почему бы тебе на диету не сесть? И фитнес-клубы всякие имеются.
- Ночь предстоит прохладная, у меня нюх на погоду, - девица запихивала под одежду мятые газеты и всякую бумагу, которую достала из рюкзака. - Папаша, с тобой поделиться? - она протянула макулатуру Семену, который уже успел забраться в спальный мешок.
- Не надо.
- Ты не стесняйся.
- Оттого что я рыжий, маленький и с фамилией Горфинкель, - Семен улыбнулся, - мне, начиная с пионерского лагеря, а дальше в армии и после, в стройотряде, доставались самые холодные и неудобные койки. Приятного мало, но, "А" - он выпростал из спальника руку и выпрямил один палец, - я научился спать в любых условиях, и "Б" - могу за себя постоять, если возникнет необходимость. Так что не надо обо мне заботиться.
- Папаня, ты мне больше всех тут нравишься, - призналась девица. - Ты серьезно - Горфинкель?
- Шучу. А кто тебе нравится меньше всех? - настороженно спросил Семен.
- Ренатик тоже хороший. Он хоть и толстый, но ранимый, - заметила она.
- Ты только не напоминай ему про ранимость, - посоветовал Семен.
- За дуру держишь?
- Нет, я так... Значит, тебе Дима не нравится? - уточнил он.
- Угловатый он слишком, колючий... Кажется, всех ненавидит. Даже своих друзей. Тех, кто его любит больше всего, тех он больше всего ненавидит.
Семен задумался, как возразить, чтобы не сболтнуть лишнего. А Джессика тем временем забралась в спальник и прижалась к Семену.
- Между нами ведь все ясно? - сухо уточнил Семен.
- Ясно, ясно! - весело подтвердила она. - Но рядом-то теплее.
- Хорошо, - Семен обнял ее так, чтобы девушка могла положить голову ему на предплечье.
Вместе на самом деле было теплее. И еще через несколько минут Семен вдруг к своему стыду почувствовал дискомфорт, вызванный прижавшимся к нему горячим молодым телом.
- Папашка, а ты дашь мне потрогать? - девица, которая, казалось, заснула, вдруг подняла голову.
- Потрогать?! - встрепенулся Семен, попытавшись отползти от нее внутри спальника.
- Я, конечно, мечтала бы еще и во рту подержать...
- ?!
- Ну ее, трубку эту хренову, для курения. Только в кино видела трубки, а уж там наверняка такие дорогие не снимают. Я только на минуточку подержать, ну, какие это ощущения вызывает... я осторожно, честное слово...
- Ладно, - улыбнулся в темноте Семен. - Завтра видно будет...
Джессика, не видя его лица, улыбнулась в ответ.
* * *
Ночью в самом деле неожиданно похолодало. Поднялся ветер, по темному небу, лопатами, как в листопад, гребли березы и осины. Путники спали, укрывши спины, как только в раннем детстве спят, и только проводник несколько раз вставал, чтобы подбросить сухих сучьев в огонь.
- Сэм! - заорал утром Дима, проснувшись первым. - Где завтрак? Это ведь твоя обязанность? Я бы предпочел, - он поежился от холода и обхватил сам себя руками за плечи и похлопал по ним ладонями, - я бы предпочел кружку горячего кофе с лимоном, побольше сахара, поджаристые гренки и немного копченого бекона. Хорошо прокопченную свиную ляжку, - уточнил он, взглянув почему-то на проводника, который мирно посапывал практически вплотную к подернутому пеплом костру.
- Хлеб-то, хлеб-то кончился, - Семен серьезно воспринял заказ. - Хотя, у нас овсяные хлопья есть...
- Овсянка, сэр! Слушай, - Дима обратился к Ренату. - Ты по миру поездил, правда, что в Англии по утрам одну овсянку жрут?
- Ни разу не видел. А про ихнюю королеву слышал, что она по утрам яица с селедкой предпочитает.
- Ну времена, ну нравы! А я знал одного парня, который по утрам овсяную кашу "бормотухой" разбавлял. Искренне, и со вкусом. Удивительная нация, эти англичане со своей овсянкой. Тут вам и Джон Леннон, тут вам и Шерлок Холмс. А правда, что Шерлок Холмс тоже был еврей? - поинтересовался "Робин Гуд".
- С какой стати?
- Ну, потому что Шерлок? Я книжку читал, там ростовщик был с таким именем, - пояснил "Робин". - Малоизвестный автор, Шекспир, кажется, фамилия.
- Я, вообще книжки, которые мужики пишут, не читаю. - заявила Джессика. - Там психология вредная. Вот про Шекспира не слышала, а про Шерлока - да. Детектив, верно угадала? Он что, еще и ростовщик был, ценными бумагами, как покойный Трупин занимался?
- Ростовщик был Шейлок, - пояснил Семен.
- Какая разница?
Пока Джессика вытряхивала и складывала спальный мешок, Ренат, не отрываясь, следил за ней. А когда девица подошла к нему, и прежде, чем запихнуть мешок в машину, чмокнула в щеку, он окончательно растаял, будто мороженое на пляже.