– Контроль учитывался.
Она встала и прошлась по комнате, тяжело опираясь на палку.
– Сейчас амальгебоид – это вчерашний день, – произнесла она тоном лектора. – Действие его целиком снимается глизолом. Когда вас готовили, глизол ещё не был открыт.
– И вы думаете, что его применят?
– Уверена.
– А зачем? Меня будут проверять не для того, чтобы найти замаскированного сламиста псввдо-Лайка – это уже было! – а чтобы узнать, годится ли Лайк – настоящий, конечно! – для сверхсекретной работы.
Она усмехнулась:
– Они и будут проверять настоящего Лайка – так всегда поступают с кандидатами на секретную работу, – а вы или в бессознательном состоянии, или во сне расскажете всю правду, тщательно упрятанную в мозговых клетках.
– Значит, провал?
Она ответила не сразу.
– Если бы вы с Линнет не обратились ко мне, я сказала бы: да, провал. Почти неминуемый. Но и против глизола есть средство. Назовем его… Впрочем, зачем вам это? Не надо перегружать вашу память. Вам нужно действие, а не название. Линнет, приготовь шприц, а я возьму ампулу.
Укол. Почти безболезненный и точный: вену она нашла сразу и безошибочно.
– Ну как? – спросила Эллен. Я пожал плечами.
– Никак. Ничего не чувствую. Может, не подействовало?
– Нет, – сказала она опять без улыбки. – Миллионы крохотных стражей входят сейчас к вам в мозг и занимают оборонительные позиции. Ни один реагент глизола даже близко не подойдет, а почки и потовые железы выбросят его – обезвреженного. Но не показывайте виду, что вы вооружены. На ввод глизола ответьте псевдопотерей сознания и работой воображения – как вам будет выгодно.
Я низко поклонился и поцеловал её сухую узкую руку. Еще один союзник в осином гнезде врага.
Taken: , 1
Глава восемнадцатая, в которой Лайк проходит первое испытание у «Тени»
Утром я встал поздно и с головной болью: сказались все-таки остаточные явления вчерашнего препарата. Половина одиннадцатого. Джин, вероятно, уже прибыл и отсыпается в своих апартаментах. Звонок по видео подтвердил предположение. Хриплый голос машины сообщил в ответ, что господин Факетти спит и просил не беспокоить его до трех часов дня. Но завтракать одному мне не пришлось. Пока я орудовал кнопками, выбирая холодные блюда – горячих моя система «для прислуги» не подавала, – появилась Жаклин. Свежая, завитая и косметически выхоленная, как на официальный прием.
– Когда это вы успели? – удивился я.
– Я мало сплю, Чабби. Привыкла. А почему вы отказались от предложенных вам апартаментов?
– Привык, Жаклин, – ответил я тем же тоном, – к тесноте привык, увы.
– Не кривите душой. Я ведь знаю, чем отличаются помещения для гостей от комнат для прислуги. Впрочем, это меня не касается. Закажите коктейль, пока завтракаете, – мне достаточно.
– Визиты вежливости не в ваших привычках, Жаклин. Я вам нужеи. Зачем?
– Сначала новость: Джин назначен генеральным директором рудников СВК.
– Понятно. Но эту новость я мог бы узнать и позже.
– А мне нужно, чтобы вы узнали её раньше. Ведь вы будете.работать с Факетти, вероятно, будете работать с Факетти, – повторила она, подчеркнув «вероятно».
– Согласен на «вероятно». Имею право подумать и отказаться. Но вы-то при чем?
– Чтобы сообщить вам, что вы, по-видимому, не сможете подумать и отказаться. И не надейтесь на Факетти, Чабби. Вами заинтересовался Уоррен.
Я обозлился.
– Ясно: значит, из аппарата Тейлора в ведомство Уоррена?
– Увы, Чабби, я уже давно не в аппарате Тейлора. С его подчинением Биглю отпала необходимость не только во мне. У Бигля свой аппарат и своя агентура. Но дело не в том: при чем здесь моя работа? Как-то Уоррен просил Тейлора подыскать ему подходящие кандидатуры летчиков-космонавтов для специальной работы. Вы подходили по многим данным: холост, бездетен, не стар и с отличной профессиональной характеристикой. Учитывалась и ваша дружба с Факетти. Итак, уже ваша экскурсионная поездка на Вторую явилась поводом для знакомства с Уорреном. Теперь от повода для знакомства можно перейти к самому знакомству. Словом, Уоррен ждет вас сегодня к часу, и моя миссия на этом кончается.
На свидание я не спешил. Времени было достаточно – я мог присмотреться к городу, к его витринам и вывескам, уличным кафе и бистро. СВК-два не походил ни на один город Системы. Не только из-за отсутствия экипажей и светофоров, бульваров и памятников и не только из-за пирамидальной формы общей архитектурной конструкции. И не эскалаторная суетня была главным отличием СВК-два от его коллег на Планете. Нет, таким отличием был искусственный климат под куполом, вечное лето, не жаркое и не слишком прохладное, а ласково-теплое.
Воздух прозрачный и чистый, напоенный озоном, совсем как в лесу после грозы, не задымленный и не провонявший обычными миазмами города, воспринимался как курортная благодать после наших очагов дыма и копоти. Растительности, однако, было мало: не хватало места для парков, да и почвенный грунт надо было ввозить с Планеты, и улицы здесь украшались кустарником и цветами, а не деревьями, требующими простора для своих корневых систем. На местной же почве не росли наши обычные деревья, а редкие местные погибали в искусственной атмосфере.
Двадцатиэтажное административное здание возвышалось в центре пирамидальной конструкции города, окруженное плотным кольцам кустов, на которых уже алели длинные сочные ягоды. В двух местах дом, как и многие другие здания, пересекали этажи-сады с короткоствольными фруктовыми деревьями, третий сад с бассейном и солярием находился на плоской крыше, куда мне и надлежало прибыть. Здесь, с часу до двух, принимал Кристофер Уоррен, управляющий делами концерна «Шахты Факетти», а фактически некоронованный король СВК на этой планете.
Уоррена я нашел сразу в саду, куда выбросила меня клетка лифта, в ухоженном и цветущем саду в каких-нибудь тридцати – сорока метрах от искрящегося на солнце купола. Он полулежал в соломенном кресле перед столом с напитками, удовлетворившими бы любого томимого жаждой.
Я подошел ближе, вытянулся и спросил, не «снимая» улыбки, – должно быть, она получилась у меня независимой и нахальной.
– Господин Уоррен?
Не поднимаясь, Уоррен ногой подвинул ко мне такое же кресло.
– Садитесь, Лайк, и угощайтесь без церемоний. Вы в гостях.
Я сел и без церемоний принялся рассматривать собеседника, благо посмотреть было на что. «Тень» отнюдь не был серой тенью, бесшумной и незаметной. Двухметровый гигант с соответственной шириной плеч и внушительной игрой мускулов, заметной даже под облегающей торс серебристой рубашкой, и совершенно бритой головой, неуместно голой в наши дни, когда искусственное взращение волос стало доступным каждому лысому. Большое, без единой морщинки лицо скрывало возраст – я бы не рискнул дать ему больше сорока, учитывая, что до сорока сейчас лысеют сравнительно редко.
– А вы не из разговорчивых, – сказал он после паузы – тоже меня рассматривал.
– Жду. – Я дернул плечом. – Спрашивать, зачем я вам нужен, бессмысленно. Я это знаю.
– Отлично. Люблю здоровый лакониэм, когда он не тормозит разговора. Мне нужен космический летчик для доставки специальных грузов на Планету. Хороший профессионал, знающий свое дело и не страдающий любопытством к тому, что не входит в его компетенцию.
– Иначе говоря, не задающий вопросов: каких грузов, с какой целью и кому адресованных. Понял вас.
– Тем лучше. Оплата, втрое превышающая вашу оплату на государственных рейсах и вдесятеро ваши отпускные. После полета и возвращения – двухнедельный оплаченный отдых. Королевские условия.
– Допустим, что я согласен, – сказал я. – К чему же мы приходим?
– К проверке, дружок, к проверке. И должен сказать, что кандидаты на секретную службу проверяются у нас особенно строго.
– Меня уже проверяли, – отмахнулся я.
– Знаю, – сказал он и поднялся во весь свой двухметровый рост, – то были цветочки, а теперь вы полакомитесь ягодками.