Верочка. Но ведь не было пятака.
Актер. Не было. Не было и мертвеца.
Верочка. Но ты готов был подобрать его.
Актер. Если б он был. Но его не было. Не было и канатного плясуна. Тем не менее, Полковник как-то проведал о нем. О, у них нюх на такие дела. Он ходил по комнате и все напевал этот свой дурацкий вальс. Но я-то понимал, в чем дело. В те времена он еще не был таким, а может быть... (Пожимает плечами.) может быть, был таким всегда. Во всяком случае, было в нем что-то не от мира сего. Он уже тогда что-то плел о цветах, а я запомнил шорохи и запахи, потому что уже тогда появились эти мысли. Я гнал их от себя, я не смел воплотить их в этого человека, я не смел их додумать.
Джибеко. Но ангел додумал. Он все-таки сформулировал эти мысли. Он придал им конкретную форму и очертания.
Актер (показывает на контур). Эти очертания? Но почему именно эти?
Джибеко. Разве ты никогда никому не завидовал?
Актер. Не знаю. Мне кажется, я завидовал, но я не могу сказать кому. Может быть, какой-нибудь своей роли. Мечте.
Джибеко. А тебе хоть раз удалось это сыграть?
Актер. Что?
Джибеко. Ну, может быть, канатоходца, я не знаю, чему ты завидовал. Тебе удалось осуществить свою мечту?
Актер. Да, она осуществилась, но это не канатоходец, тогда никто еще не думал о нем. Она осуществилась как все мечты. А потом, когда я понял, что не в силах вынести этого восторга, тогда пришла другая. Она вползла, как змея. Нет, как червь, как шорох преступных мыслей. И тогда я испугался, что он будет слышен другим.
Джибеко. Ангелам.
Актер. Да, ангелам.
Верочка. И они услышали?
Актер. Нет, им уже было не до этого. Они прислушивались к звону пятака.
Пауза.
Верочка. Так что же это за мечта?
Актер. Мне хотелось чувствовать чужими чувствами, видеть чужими глазами, видеть свет в своем окне после того, как оно станет чужим.
Верочка. Тебе это удалось.
Актер. Да. Вот тогда мне и захотелось пройти по канату. А до этого… Поверь мне, здесь не было никакой задней мысли. Это было искушение ради искушения, ради чистого зла. Я хотел это сделать для потери, потому что потеря это тоже приобретение, оно просто по ту сторону. Чтобы увидеть свет в своем окне, нужно уйти. Тебе не понять этого, потому что ты осталась там, где была, а я просто перестал видеть свет.
Из правой кулисы входит Полковник.
Полковник. Рад приветствовать вас, господа. Ведь мы господа? (Пауза.) Даму, разумеется тоже. (Пауза.) Даже, я сказал бы, больше. (Пауза.) Если бы это было в обычных обстоятельствах.
Верочка. Разве эти обстоятельства для вас необычны, Полковник?
Полковник. Увы, мадам, увы.
Верочка (Андрею Джибеко). Вот видишь, ты спрашивал о призраках, что они делают, когда мы их не видим. Да то же самое, только в другом месте.
Джибеко. Я пошутил. Я думаю, что в другом месте они просто не существуют.
Полковник. Вы обо мне? Уверяю вас, господа, я вполне материален, можете пощупать.
Верочка. Не будем, а то и в самом деле можем поверить. Так в чем, собственно, дело, Полковник? До вчерашнего дня я думала, что мы навсегда забыли друг друга.
Полковник. Ну как можно забыть незабываемое? Шутите?
Верочка. Если вы собираетесь морочить нам голову цветами, стреляющими ружьями и деепричастными оборотами, чтобы придать своей суете какую-то видимость дела...
Полковник. О нет. Тут вы глубоко неправы. Уже само название «деепричастный оборот» говорит о причастности делу.
Верочка. Какому делу?
Полковник. Нашей задачей всегда было предотвратить звон и подпрыгивание и само падение пятака.
Верочка. Вашей задачей? Но ведь пятак все-таки упал.
Полковник. Э-э, падал, голубушка, падал. У Тургенева не написано, что он упал. Падал, звеня и подпрыгивая.
Джибеко. Хорошо, Полковник, а нельзя ли все-таки поближе к нашему делу? Без пятаков.
Полковник. Извольте. Давайте представим на минуту, что мы знаем больше, чем мы знаем. Разве мы не вправе сделать такое допущение?
Актер. Возможно. Но может быть, разные вещи, Полковник.
Полковник. Попробуйте исповедаться и вы увидите, что та вина, которая терзала вас по ночам, доставит вам удовольствие в вашей исповеди.