Полковник (торжествующе). Нет! Абсолютно другое. Ответьте, может ли убийство совершиться без убийцы?
Верочка. Нет, конечно.
Полковник. А убийство без жертвы?
Верочка. Тоже нет.
Полковник. Не будь убийцы, убийство бы не состоялось, не будь жертвы, оно бы тоже не состоялось. Что из этого следует?
Верочка (растерянно). Что?
Полковник. Прежде всего давайте решим, является ли преступное желание преступлением и в каком случае. (Теребит себя за нос.) Если ты пожелал даму, значит ты прелюбодействовал с ней. Отсюда вывод: жертва — соучастник (ница) преступления. (Рассуждает сам с собой.) Он желал даму? Хм, нет, не то. Он желал убить? Но кого, если, как мы установили, жертва имеет алиби? Может быть, потому нет трупа?
Джибеко. К кому вы обращаетесь? Я не вижу.
Полковник (патетически). К истине.
Джибеко. А кто должен ответить?
Полковник. Каждый. Каждый из присутствующих. (Думает.) И из отсутствующих тоже. ( Пауза.) За преступление.
Джибеко. Так это что, Страшный Суд?
Полковник. Ну, нечто вроде репетиции. Как с этим трупом, с контуром.
Актер. Но ведь то был следственный эксперимент. Или репетиция? Или все-таки следственный эксперимент?
Полковник. Все это крючкотворство, тем более, что Страшный Суд это ваша идея. Ну пусть будет Страшный Суд.
Верочка. Но в нашем случае...
Полковник. В нашем случае есть определенные трудности.
Верочка. И какие же?
Полковник (торжественно). Непрерывность процесса. Это юридический термин. Единство судебного рабирательства, единство следственного действия... Тот же классицизм. Римское право, классический театр. Единство действия, единство места, место преступления, corpus delicti, modus operandi, praemica major, praemica minor. (Кричит.) Dixi et animam levavi.
Занавес
Действие третье
Декорация та же, что и во втором действии. На сцене Верочка и Андрей Джибеко.
Верочка. Итак, Страшного Суда пока не получилось.
Джибеко. Он сказал, что это репетиция.
Верочка. Значит, будут еще новые идеи, находки, поправки.
Джибеко. Но ведь покойника по-прежнему нет.
Верочка. Мне кажется, он расследует не преступление, а грех.
Джибеко. И здесь мы наблюдали полковника во всей красе.
Верочка. Нет, только в наивысшем его проявлении.
Потирая руки, входит Полковник.
Полковник. Ну-с, господа, на чем мы с вами закончили?
Джибеко. Мне это не интересно.
Верочка. Что-то вы говорили по-латыни.
Полковник. А-а, это так, общие рассуждения. Это из юриспруденции, правовой силлогизм и так далее. Ах да, я предлагал исповедаться.
Джибеко. Но без отпущения грехов.
Верочка. Да, без отпущения. Просто сеанс психоанализа. Так?
Полковник. Главное, не надо ничего изображать. Только то, что идет изнутри, может представлять какой-то интерес. Какой-то для кого-то интерес. Интерес для заинтересованного лица, для зрителя, например.
Джибеко. Предложите это актеру, Полковник. Он вам ответит, что его дело как раз изображать.
Полковник. Артистом можешь ты не быть и так далее. Исповедь совсем другое дело. Уж если общество призвано к покаянию...
Джибеко. Но ведь вы-то ни в чем не каялись Полковник, и вас не мучат угрызения совести.
Полковник. Совесть? Совесть, это когда люди разговаривают сами с собой. А кто разговаривает сам с собой? (Смеется.) Вы согласны?
Джибеко. Тогда при чем здесь покаяние?
Полковник. Давайте не будем брать в расчет то, что было, поговорим о том, что могло бы быть. Или чем оно станет в прошлом, если мы посмотрим из настоящего.
Джибеко. Да-да, как сделать бывшее небывшим?
Полковник. Это Ницше. Это философия, а философия существует для того, чтобы успокаивать людей: dixi, мол, et animam levavi.
Верочка. Что это, наконец, значит, Полковник?
Полковник. Высказался и тем облегчил душу.
Джибеко. Но все же как сделать бывшее небывшим?
Полковник (уверенно). Забыть свидетелей.